Ольга Лаврова: Хроника раскрытия одного преступления

- Красовский утверждает, что у него не было намерения убить Карпова и что это сделали вы по своей инициативе. Так ли это?

Мезис недоверчиво вскинул глаза.

- Нет. Это не так...

Повисла пауза. Мезис переваривал услышанное и недоуменно:

- Зачем же тогда вилами... - и опять пауза, и те страшные мгновения словно вновь протекли здесь, в кабинете следователя. - Зачем вилами колоть его в грудь... несколько раз?

- А кто колол?

- Николай колол. И я колол.

- Значит, заранее у вас была договоренность убить шофера такси?

- Ну конечно. А то, что Красовский говорит, что мы не собирались его убивать, - это ложь.

- Как вы думаете, почему он так ведет себя, почему сваливает на вас вину?

- Почему?.. Не знаю... я удивляюсь этому... Может быть, потому, что ничего не получилось?..

- Вы дружили с Красовским?

- Да, - помолчал и уточнил, - то есть мне казалось.

По лицу Раупса скользнула тень сожаления.

- Он был для вас авторитетом?

Конечно был, еще бы! Лет на пять старше и несравненно хитроумнее, Красовский бесспорно подчинил Мезиса своему влиянию и увлек перспективой сказочного богатства.

- Вы доверяли суждениям Красовского? - повторил Раупс, видоизменив формулировку.

Так естественно было ухватиться за возможность хоть чем-то оправдать себя: да, поддался влиянию Красовского, он втянул, соблазнил. И это не противоречило бы истине. Но Мезис уловил скрытый смысл вопроса и не принял "подсказки" следователя.

- Винить некого. Только себя, - ответил он после тяжкого раздумья.

Судьба Мезиса до ужаса проста и примитивна. Мы и рады бы проанализировать его психологию, определить этапы деградации личности, но в этом просто нужды нет - весь путь Владимира Мезиса к преступлению чуть ли не целиком укладывается в один глагол "Пил". Непрерывно пил с детства и до того дня, как взял в руки вилы.

По-настоящему он протрезвел только за решеткой. И тут в голове его медленно заворочались мысли. О жизни. О смерти. О том, что он человек. И о том, почему поступил бесчеловечно...

И вот с одной стороны был Инар Карпов. Его дети, жена, мать. Трагедия. С другой - Владимир Мезис. Тоже трагедия. Конечно, трагедии несравнимые, несопоставимые, спору нет. И все-таки!.. Сколько бы мы ни твердили себе, что Мезис злодей, убийца, все равно его было жаль. Возможно, кого-то это удивит, даже разгневает. Но кто-то и поймет нас, прочтя выдержки из последних допросов Мезиса и Красовского.

- Как вы полагаете, почему Красовский выбрал в сообщники именно вас?

- Ну... все-таки он у нас бывал... Видимо, доверял мне...

- Красовский, почему вы выбрали в соучастники Мезиса?

- Я хотел один на это дело решиться... Как раз уже решил... Собственно говоря, не решился, а так у меня мысли крутились. Потом смотрю, он что-то так, не работает, от милиции скрывается. В смысле, не скрывается, но так... Да просто я его мало знал и, как говорится, знал, что он на все способен, что ли, или как бы выразиться...

- Мало знали, но знали, что на все способен... Откуда у вас такая жестокость, с которой вы убивали Карпова?

Вопрос не задевает Красовского даже "по касательной".

- Ну... это все стихийно, случайно получилось. Вот. И невольно. Так я это подразумевал. Так...

- Объясните, Мезис, откуда у вас та жестокость, с которой вы убивали Карпова?

Мезис молчит. Долго молчит, весь ушел в себя. И вдруг, подняв глаза, как открытие:

- Все-таки не так просто убить человека... Как я себя знаю, я жестокостью никогда не отличался. Я отличаюсь жестокостью, только когда в пьяном состоянии. Но и тут до такой степени никогда... - Сухое подавленное рыдание. Тут, видно, капля за каплей, конечно, и набралось... Не могу объяснить... Эти пьянки. Да, наверно, пьянки.

- Что вы можете сказать о Красовском?

- Интересный человек был...

- Почему вы говорите "был"?

Что тут ответишь? "Потому что его скоро расстреляют, и меня тоже"? Язык не поворачивается. Мезис говорит другое, на горькой и звонкой ноте:

- Я тоже, может, был интересный человек!..

- Как вы можете охарактеризовать Мезиса?

Бегающие глазки Красовского останавливаются, он смотрит в сторону (не ведал, что прямо в объектив), и взгляд приобретает высокомерное выражение.

- Как охарактеризовать? Что для дома, для родины, как говорится, для людей полезного, мне кажется, он ничего не приносил и не принес бы. Так кажется. Это я всю жизнь работал фактически...

- Красовский говорит, что вы не могли для людей и для родины ничего дать и не дали.

Мезис напрягается, словно превозмогая боль. Согласиться, что ты с рождения, изначально не был способен ни на что доброе?