Евгения Михайлова - Сломанные крылья

– Мне нечем дышать, – попыталась она освободиться. – Я целые сутки задыхаюсь в этой дыре.

– Если будешь себя вести, как сегодня, стану выводить тебя по ночам подышать, – великодушно пообещал он.

Оказаться на улице? Она же может от него убежать! Сердце Оли забилось легче и быстрее.

Никита вернулся из больницы домой, и собственная квартира показалась ему чужой: сюда больше не приходит Оля. Он позвонил ее маме. Мария сказала, что из милиции новостей нет. Олин отец нанял частного детектива, но тот пока в отъезде – занимается другим делом. Никита почувствовал себя полностью раздавленным. Он не может нанять другого сыщика. У него нет денег, связей, у него была только Оля, и он ее потерял. Он пробормотал Марии слова надежды и стал нервно ходить по комнате. Надежда! Надя! Она готова возить его по миру, а ему нужен только детектив! Он набрал номер.

– Никита? – сразу узнала и очень удивилась она.

– Да, здравствуй. Нам бы поговорить.

– Говори свой адрес, я сейчас приеду.

– Да что ты! Я сам. Скажи, куда.

– Ты что, забыл? Врач велел тебе как минимум неделю сидеть дома. Я буду возить тебя на лечебную физкультуру и консультации к психологу.

– Да ты что! Ни в коем случае!

– Никита, о таком не напоминают, но если бы не мы с мамой, неизвестно, выжил ли бы ты. Давай на первых порах я буду диктовать условия. Тем более ты сам захотел поговорить.

– Записывай адрес…

Надя непринужденно вошла в незнакомую, скромную квартиру, привычно выложила из сумки продукты, фрукты, вино.

– Может, выпьем для начала?

– Давай, если хочешь, – смущенно сказал Никита.

– А теперь поешь обязательно. Вот этот салат со свеклой, грецкие орехи. Гемоглобина у тебя все еще маловато.

– Но здесь не больница. Может, вместе поедим?

– Конечно. Мы же дома. Я имею в виду у тебя… Ты о чем-то конкретном хотел поговорить или соскучился?

– О конкретном.

– Не самый галантный кавалер. Но ничего, я переживу.

– Да я вообще – не кавалер. Ты же знаешь.

– Не усугубляй. Излагай суть.

– В общем, я подумал, не поможешь ли ты мне в главном? Мне ведь Оля больше жизни нужна. Вот я выжил, а сделать ничего не могу.

Надя выслушала просьбу Никиты с безразличным выражением лица, положив нога за ногу.

– Господи, всего-то. А начинал с такой дрожью, будто хотел, чтоб я Эйфелеву башню в твой курятник переместила. Найдем сыскаря, о чем разговор. Позвоню начальнику нашей охраны, он кого надо посоветует.

Надя набрала телефон:

– Степан Петрович, вот у меня просьба к вам: срочно найти лучшего частного сыщика. Подруге нужно. Прямо сейчас, я даже разъединяться не буду. Дмитрий Орлов? Записываю телефон. Чтобы только я с ним общалась? Папе обязан? Конечно. Я так и собиралась. Спасибо. Постараюсь сегодня его и поймать.

У Никиты во время разговора лоб стал горячим, руки похолодели от волнения. Он пытался понять, каков результат разговора, по Надиному лицу, но оно было совершенно бесстрастным. Он, конечно, не смотрел на ее телефон, тем более что она просто нажала цифру 0.

– Позвони ему сейчас, – попросил Никита.

– Нет, я лучше из машины. Постараюсь сразу к нему и поехать. Ты только не вздумай проситься. От тебя такая волна идет, никакой профессионал с таким клиентом работать не станет. Тем более ты же слышал: он чем-то папе моему обязан. Нам без тебя будет спокойнее. А тебе нужно в себя приходить. Если заказ будет принят, я тебе вечером позвоню. То есть в любом случае позвоню.

– Но я все об Оле знаю.

– Я, кажется, уже тоже. Ты же мне рассказал. Когда твоя помощь понадобится, детектив скажет. Наберись терпения. Я знаю, что одного мальчика год искали и нашли.

– Я буду ждать твоего звонка.

– Конечно. А пока расслабься: ешь, пей, спи, наконец. Ты же знаешь, я не подвожу.

– Да я поэтому к тебе и обратился. Я так тебе благодарен, просто сказать не могу.

Надя приложила палец к губам Никиты и молча вышла из квартиры. В машине она закурила и поехала домой. В свою комнату вошла, как всегда в дни волнения, с бутылкой виски. Но ей удалось справиться с дикцией и внятно сказать по телефону Никите:

– Все в порядке. Он в работе. Связь только через меня. Извини, подробности потом. Падаю от усталости.

Оля уже час смотрела на календарь, который по ее просьбе принес Виктор. Она уже сотни раз все просчитала. Сомнений быть не могло: у нее задержка. И серьезная. Господи, как же она об этом не подумала? А если бы подумала, что бы могла сделать? Как можно заставить его предохраняться, если она для него – игрушка? Что хочет, то и делает. Организм Оли всегда работал как часы. Сбой может означать только беременность. Что же с нею будет? С ними? Если он узнает, то может убить ее вместе с ребенком. А если оставит жить, она что, родит дитя подземелья? От маньяка? Она представила себе, как топает по этому погребу крошечное существо, не знающее о том, что есть солнце, теплая вода, бабушка. Мама, услышь меня! У меня под сердцем уже живет ребенок, твой внук!