Фернандо Льобера - Девятый круг

Себаштиану прошел по коридору в свою комнату: те же кремовые стены. Он поставил дорожную сумку на кровать. Очевидно, ее недавно перестилали, но обветшавшая ткань белья зримо свидетельствовала о необратимости времени: ярко-желтые покрывала стали белесыми от старости. Себаштиану убрал свой небогатый гардероб в пустой шкаф и отнес несессер в ванную комнату. Убедившись, что с горячей водой проблем нет, он удовлетворенно улыбнулся и включил душ на полную катушку. Хотя дочь Бенито следила за отоплением и батареи исправно работали, горячий душ придется весьма кстати.

Себаштиану наскоро осмотрел дом, лишь заглянув в спальню родителей, проверил кухни, подсобные помещения и наконец отправился в ванную. Он долго простоял под душем, с наслаждением подставляя тело под упругие струи и дожидаясь, когда горячая вода согреет окоченевшие члены и смоет грязь — не только с кожи. Завершив водные процедуры, он вытерся и взял с крючка на двери старый банный халат, чистый и бережно хранимый. Он мысленно сделал пометку, что дочери Бенито нужно заплатить хорошие чаевые.

Потом он сидел на диване в гостиной, смежив веки, пока не задремал.

31 марта, Пасхальное воскресенье

Звонок мобильного телефона застал Себаштиану за чашкой кофе в чуть ли не единственном баре, работавшем с утра в воскресенье на площади Олавиде. Забавно, как много, оказывается, на свете вещей, которых не хватает человеку, когда он живет за границей. Пожалуй, самое главное — незначительные мелочи, на которые люди просто не обращают внимания у себя дома. Что может быть естественнее, чем за утренним кофе послушать разговоры о вчерашнем футбольном матче, или получить приглашение приятеля пропустить рюмочку в баре в субботний полдень, или устроить импровизированный ужин в каком-нибудь ресторане в одиннадцать вечера, — именно таких милых пустяков ему недоставало больше всего. Намного легче люди привыкают к разлуке с семьей и родиной.

Пошарив в кармане пальто, профессор выудил телефон.

Да?

— Себаштиану?

— Слушаю. — Он тотчас узнал голос дона Клаудио.

— Это Клаудио Аласена. Прошу прощения, что беспокою тебя в такую рань, да еще в воскресенье, но мне не терпится узнать, нашел ли ты возможность поговорить с друзьями о нашем деле. Понимаю, мы виделись только вчера, однако…

— Боюсь, в настоящий момент мне нечего вам сказать, — признался Себаштиану, — однако я уже побеседовал с одним человеком на эту тему, — добавил он поспешно. — Так что в скором времени я жду новостей.

— Я подумал и пришел к выводу, что повел себя вчера довольно грубо, — стал оправдываться дон Клаудио. — Я не имею права просить тебя об одолжении. Тем более ты только приехал, и у тебя наверняка масса важных дел. Я хотел бы попросить у тебя прощения.

Извинение дона Клаудио очень удивило Себаштиану.

— Не за что, — запротестовал он. — Я с радостью сделаю все, что в моих силах, хотя… — он запнулся, — я уже предупреждал, что на многое рассчитывать не стоит.

Ответ прозвучал неразборчиво.

— Простите, дон Клаудио, я не расслышал.

— Что угодно, Себаштиану, любая малость имеет значение. Нужно поймать этих негодяев и наказать их.

— Разумеется, — согласился он.

— Ну хорошо, я прощаюсь. Должен сказать только, что ты не представляешь, как я тебе благодарен за помощь. Жду известий от тебя, и еще раз спасибо.

Дон Клаудио отсоединился. Себаштиану невольно почувствовал сострадание. Мучительно пережить потерю сына, погибшего внезапной и страшной смертью!

Португалец спрятал телефон во внутренний карман пиджака и потянулся за чуррос. [13] Полоски теста, крендельки, обжаренные в масле. Напоминают пончики или хворост. Но вскоре мобильный телефон снова ожил, заставив его вздрогнуть. Эта модель была снабжена виброзвонком, и аппарат надсадно и продолжительно жужжал перед тем, как заиграть мелодию, и Себаштиану все время казалось, будто к нему в карман забралась оса.

— Да?

— Себаштиану Сильвейра?

— Это я.

— Добрый день, меня зовут Беатрис Пуэрто. Я звоню вам по просьбе Морантеса.

— Вот как, — отозвался Себаштиану. Старый друг даром времени не терял.

— Я приготовила для вас документы. Мы можем встретиться сегодня во второй половине дня?

— Конечно, — подтвердил он. — У вас на службе?

«Проклятие, сегодня ведь воскресенье».

— Нет-нет. Лучше на площади Монклоа, под аркой. Встретимся там в семь.

— Договорились. — Он хотел поблагодарить ее, но связь резко оборвалась.