– Помогите! – завопила Катерина, ощутив прилив сил.
В квартиру ворвался... Андрей. На его голове зачем-то были укреплены наушники, а глаза горели в предвкушении кровавой битвы.
Через мгновение Катерина и Ник были разъединены и обрели суверенитет: Катя оказалась на диване, композитор – на журнальном столике в роли скатерти. Внешность музыканта претерпела серьезные изменения: отвращение и ненависть, которые испытывал к нему Андрей, материально воплотились в разбитом глазе, окровавленных губах и свернутом набок носе. Еще через некоторое время и с внутренними органами убийцы произошла бы такая же метаморфоза, как и с его лицом, если бы Катерина слабым окриком не остановила избиение...
Хлопнула кухонная дверь, и в комнату ворвался Джим. Он устремился к убийце, который сидел в кресле закованный в наручники, и азартно вонзил зубы в его руку. В тот же момент нервный композитор отбросил кота-мстителя в сторону, и Джим, описав размашистую дугу, приземлился на подоконнике. Он едва не выбил стекло, но тут же спрыгнул на пол и снова бросился в бой.
– Джимик, пе-пе-перестань! – слабо позвала Катерина с дивана, где она сидела рядом с Пряжниковым и тщетно пыталась унять нервную дрожь. – Не пачкай зубы об этого урода.
– Уберите кота, – прошипел Ник.
Через секунду в прихожей распахнулась дверь, и на пороге появился Максим Колотов. Он бросил очумелый взгляд на разукрашенного Ника и заорал:
– Андрей, ты почему так долго?! Он мог ее убить! Сонная тетеря!
– Я не тетеря, – поправил друга Пряжников, крепче обнимая Катерину. – Я как раз вовремя.
– Он во-во-время, – всхлипнула Катя.
– Катюша, бедная, – посочувствовал Макс, с завистью поглядывая на Андрея. – Что ты пережила! Эндрю, я не виноват, ваша техника исключительно обветшала. Не смотри на меня так. Я, конечно, умею обращаться с магнитофоном. Но пленку заклинило.
– Ничего не записалось. Не бей меня, пожалуйста.
– Ладно, – махнул рукой Андрей. – Мы слышали его признания, этого достаточно.
Ник зло усмехнулся.
– Какой магнитофон? Что не записалось? Какие признания? – удивленно спросила Катя, высвобождаясь из объятий Андрея.
– Девочка, мы были с тобой в трудный час, – живо откликнулся Макс. – Я сидел в автомобиле у подъезда и пытался с помощью какой-то допотопной аппаратуры записать откровения этого маньяка.
– А доблестный сыщик стоял в наушниках – да сними же ты их, наконец, – под дверью твоей квартиры, готовый устремиться на помощь, едва ты будешь атакована маньяком. Поверь, я едва не получил инфаркт, услышав твой крик, подлый Эндрю заверил меня, что до этого дело не дойдет, я понадеялся на его расторопность. Ты почему тянул?
– Я не тянул, – пробубнил Пряжников. – Я ждал конкретных признаний.
– Но он мог не прийти ко мне сегодня. – Катя ничего не могла понять.
– Мы следили и за ним, и за тобой, – объяснил Андрей. – Я принес тебе этот костюм в надежде, что Ник клюнет на него. Красный цвет для Ника Пламенского – сигнал к началу боя. И он клюнул.
Избитый композитор мрачно смотрел на прелестную компанию, которая говорила о нем словно об отсутствующем.
– Значит, я была приманкой? – с тихой яростью спросила Катя.
– Да! – хором поддержали ее Андрей и Макс, довольные тем, что ей наконец-то стало все понятно.
Недолго они радовались. В следующее мгновение Катерина залепила Андрею сочную пощечину. Она рванулась в сторону ошарашенного Максима и кулаком врезала ему под дых. Конечно, рука ее была слаба, но по счастливому совпадению удар пришелся как раз в необходимую точку: Макс выпучил глаза и начал живописно задыхаться.
Для девочки, пять минут назад скромно умиравшей на диване от нервного потрясения, Катерина была на редкость агрессивна. Ободренный резвостью хозяйки Джим с торжествующим воплем снова повис на Нике, а Катя схватила стеклянную вазочку и обрушила ее на голову убийцы. Череп Ника выдержал, ваза не уцелела.
– Дикая женщина, – восхищенно произнес Андрей. Одна его щека пылала. – Макс, кончай квакать. Уходим.
Детектив взял под локоть убийцу и повел его к выходу. Максим с трудом разогнулся и поковылял следом.
– Ненавижу! – крикнула им вслед Катерина. – Я вас всех ненавижу! Проваливайте! Негодяи!
Катя защелкнула два замка на двери, вернулась обратно и оглядела разгромленную комнату. «Завтра придется заняться восстановительными работами, – печально подумала она. – Но это завтра». Она взяла на руки Джима, легла на диван, укрылась пледом, подумала о том, что сейчас она полежит десять минут, а потом встанет, смоет с лица косметику и слезы, снимет костюм и колготки, примет душ... и провалилась в темноту.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу