Нил Олсон - Икона

— Тебе ничто не угрожает, — мягко сказал тот, что постарше. — Но нам надо знать, где находится икона. Это исключительно важно.

— Почему?

— Резонный вопрос, но ответить на него довольно сложно. Думаю, что люди, участвовавшие в продаже иконы, возможно, и ты, были введены в заблуждение. А если называть вещи своими именами — имеет место намеренный обман. Скажи, ты не знаешь священника по имени Томас?

После явно затянувшегося раздумья Мэтью уже не мог сказать «нет», поэтому он кивнул.

— Он отрекомендовался представителем греческой церкви?

— Да, — ответил Мэтью. Обеспокоенность собственной безопасностью сменилась более глубоким страхом. — А разве это не так?

— Так… или было так. Он священник одной из американских церквей в Америке, но время от времени выполнял некоторые наши поручения. Он добивался разрешения приобрести для нас икону. Однако примерно неделю назад он позволил своим личным интересам превзойти его духовные обязательства. Я так думаю. Если честно, мы не знаем, где в данный момент находится Томас, поэтому не можем точно сказать, что произошло. Я очень откровенен с тобой, больше, чем следовало бы. В любом случае мы не думаем, что икона находится у него.

Какой вопрос задать первым?

— Извините, но кто вы?

— Это мне следует извиниться. Меня зовут Иоаннес, отец Джон, если хочешь. Мои американские друзья называют меня именно так.

— Вы грек?

— Конечно, грек.

— Значит, вы из греческой церкви?

— Да.

— И вы приехали сюда, чтобы провести проверку в отношении сделки?

— Действия Томаса вызвали подозрения. К сожалению, его руководство не контролировало его должным образом, а мы подключились, когда уже было слишком поздно. Моя задача — определить, можно ли спасти ситуацию. Икона имеет для нас огромное значение. Уверяю тебя, мы испытали величайшую радость, когда Томас вышел на нас.

— Подождите. Вы что, не знали, что она находилась у Кесслера?

— Ходили разные слухи, в частности о том, что иконой владеет Кесслер. Но большинство людей думали, что она спрятана в Швейцарии. Я же предполагал, что она была уничтожена.

— Значит, Томас обратился к вам?

— Да, именно так.

— И вы больше никого не уполномочивали действовать от вашего имени? Кого-нибудь вне церкви?

— Кого ты имеешь в виду?

Мысли Мэтью лихорадочно метались в голове. Сознание отказывалось осмыслить услышанное, но понимание все-таки подступало давящей тошнотой. Ну ладно, до сих пор его легко удавалось провести, но неужели он и теперь вот так просто поверит в то, что ему сказали? Неужели сможет так быстро потерять доверие к Фотису?

— Вы знаете, я должен признаться, что Томас вызвал у меня ничуть не большее доверие, чем вы сами. Он представил все необходимые документы, заплатил очень большие деньги. Откуда они взялись?

Лысый по-гречески обратился к пожилому, сказав что-то насчет того, что они впустую тратят время. Отец Джон спокойно возразил ему, что торопиться им некуда. После этого, подавшись вперед, он пристально посмотрел на Мэтью:

— Вероятно, у Томаса был покровитель. Человек, который стремился заполучить икону. Может быть, ты знаешь, кто он?

Мэтью покачал головой — не отрицая, а отказываясь отвечать на вопрос.

— У тебя нет оснований доверять нам, — продолжал священник, — и все-таки я прошу о доверии. Во имя церкви, во имя обманутых, в память о тех, кто отдал свою жизнь за эту икону, я прошу у тебя помощи. Пожалуйста, скажи, где находится икона?

Мэтью подавил возникший было порыв поверить им, посчитав его проявлением слабости характера.

— Мне нужно в ванную комнату.

Лысый выругался. Мэтью вошел в отделанную голубой плиткой ванную — хоть какое-то убежище, дававшее возможность уединения. Умывание холодной водой было приятным, но не помогло собраться с мыслями. Священник говорил убедительно. Он излучал честность и, почти загипнотизировав его, вызывал сочувствие. Можно ли ему верить? Или за всем этим стояло что-то еще? Возможно, борьба внутрицерковных группировок? Приходило только одно решение, то же самое, что удерживало его от прямых ответов до сих пор: он не мог подставить крестного под удар только на том основании, что от Мэтью к священнику протянулась тонкая нить доверия. Он должен сам разобраться во всем, и очень быстро, как он и намеревался, направляясь сюда. Это означало, что ему нужно оторваться от этой парочки. Выпустят ли они его отсюда? Есть ли у них возможность установить за ним слежку? А может, залечь на дно на пару дней? Но на это нет времени: на счету каждый час.