Нил Олсон - Икона

Запах газа усилился, но все-таки он был не таким сильным, как хотелось бы Иоаннесу. Ниша с кухонным шкафом находилась за плитой, и Иоаннес, не обращая внимания на змеящийся за ним кровавый след, пополз туда. Закашлявшись, он почувствовал во рту вкус железа. Его легкие казались такими тяжелыми, что он почти не мог дышать, но, собрав силы, стал один за другим открывать ящики. Времени оставалось немного. Видимо, его ранил тот самый человек, в которого стрелял бородатый. Похоже, они перемещались по дому, подкарауливая друг друга. Худой вышел победителем из этой схватки из-за вмешательства Иоаннеса. Сейчас он придет сюда и обнаружит истекающего кровью священника. Очень хорошо, только Иоаннес сначала должен найти то, что ему нужно.

— Отец, простите меня, — послышался голос из заднего коридора. — Вам не следовало так близко к нему подходить. Это произошло случайно.

«Случайностей не бывает», — подумал Иоаннес. Его рука нащупала наконец картонную коробочку. И тогда на него снизошли спокойствие и острая радость великого свершения. Кухня была уже настолько заполнена газом, что священник едва сохранял сознание.

— Я с великим уважением отношусь к священникам, — снова заговорил человек. Его голос звучал ближе. — Мой дядя, вы знаете… — Тут угрюмый тип почувствовал запах газа и рванулся к плите. Иоаннес увидел светлые волосы и узкое лицо в тот самый момент, когда холодный взгляд голубых глаз наткнулся на лежавшего в нише священника. Светловолосый уже протянул руку, чтобы отключить первую горелку, как вдруг заметил, что держал в руках священник.

— Не надо, — выдохнул голландец.

— Прощаю вас, — произнес Иоаннес, зажигая спичку.

Приглушенный взрыв донесся до Мэтью сквозь кафельный пол ванной. Он лежал на полу, его рука была обмотана полотенцем, насквозь промокшим от крови. Лицо и шею покрывал липкий пот, ноги тряслись. Страх это или шок — ему было все равно. Из коридора послышался шепот. Перед щелью под дверью мелькали какие-то тени. Сейчас они его обнаружат. Это было ясно. Он умрет, как раненое животное, корчась на полу. От этой мысли Мэтью содрогнулся, но никакой план спасения не приходил ему в голову.

Шум снизу наполнил его робкой надеждой. Возможно, нападающие сами взорвали что-то, но зачем, тем более внизу? Скорее всего в борьбу вступил кто-то еще или же преждевременно взорвалось какое-нибудь устройство. Мэтью не понимал, что происходит. Чутье подсказывало, что любая неразбериха ему на руку. Он выждал несколько минут, чтобы посмотреть, что последует за взрывом, но не слышал никаких звуков, зато почувствовал запах дыма. Надо выбираться отсюда.

Здоровой рукой Мэтью тихонько приоткрыл дверь. Несколько дюймов, еще несколько. Ничего. Наконец он на коленях выполз из ванной. Над задней лестницей к потолку поднимались клубы черного дыма. Слышно было, как внизу трещит огонь. Ползти на четвереньках, опираясь на раненую руку, было очень трудно, но из-за едкого запаха приходилось держаться как можно ниже. Наконец Мэтью обогнул угол и пополз подлинному коридору к спальне Фотиса.

Прямо у входа в спальню на коврике боролись два старика. Тот, что наверху, в сером костюме, должно быть, Мюллер, бил кулаком по голове Фотиса. Но сил у него было немного, поэтому удары, видимо, не причиняли тому особого вреда. «Вальтер» валялся под кроватью. Оружия Мюллера не было видно. Мэтью решил, что они, видимо, неожиданно друг для друга встретились у двери и драка началась еще до того, как кто-то из них успел открыть огонь. Он скорее почувствовал, чем увидел, что в комнате находится кто-то еще.

Выпрямившись, Мэтью попробовал одной рукой оттащить Мюллера, но острый приступ головокружения и тошноты снова заставил его опуститься на пол. Старики не обратили на него никакого внимания. Фотис укусил Мюллера за руку, тот взвыл и со всей силы ударил Фотиса в висок. Фотис обмяк, и Мюллер слез с него. В это время Мэтью ударил его по голени, и лицо старика исказилось от боли. Под потолком сгущались клубы дыма, дышать было нечем. Света из окон почти не было видно.

Мэтью взглянул на каминную полку. Рядом с ней стоял человек, окутанный тенью. Обожженный человек, стоявший рядом с иконой. Они подходили друг другу — обожженный человек и поврежденная Мария, окутанные странным свечением; у них были одинаковые глаза, одинаковый цвет накидок. Человек стоял справа, на месте Иоанна Крестителя, третьего члена триумвирата. Слева была Мария с Христом, объектом их поклонения, невидимым в пространстве между ними. Конечно, все это ему привиделось. Иллюзия, сотворенная игрой дыма и света; фантазии воспаленного мозга и растревоженного духа. И действительно, когда Мэтью попытался прямо посмотреть на фигуру, она потеряла свою материальность. Но стоило ему перевести взгляд на икону, как человек опять стал виден: большеглазый, торжественный, ожидающий. Это был вопрос выбора. Многим уже доводилось сталкиваться с этим раньше. Теперь трое живых мужчин в комнате видели это своими глазами.