Федор Анич - Нет смысла без тебя

Песню я послушал. Мне нравится и текст и музыка, но, прости, мне не нравится исполнение. Я надеюсь, ты нормально отнесешься к моим словам и не посчитаешь, что я хочу тебя обидеть. Нет, Дим, не хочу. Я выражаю свое субъективное мнение максимально объективно, ведь именно для этого ты отправил мне песню со словами, что это „демо“. Я говорю как есть: в твоем исполнении нет чувственности. Я бы перепел ее, добавив чувств и эмоций в текст, особенно — в припев, он совсем пресный.

По поводу новых текстов: я с удовольствием. Ты же знаешь, как я люблю писать. Я вышлю тебе скопом на электронку все, что написал за эти месяцы, а ты уже смотри сам, подходит тебе что-то или нет.

Я живу хорошо. Работаю. С Кристиной расстался, пока у меня временный ассистент, но я питаю надежду, что Ника согласится занять эту должность. Спасибо, что спросил и написал. Я буду ждать твоих писем.

И Ника их ждет. Я знаю точно, Дим, знаю.

Обнимаю».

Первая встреча с компанией по производству мерчендайзинга прошла очень плохо. Нам откровенно хамили, это было неприятно, но Моника держалась молодцом, делая вид, что слова Доны, главного менеджера по проектам, ее совсем не трогают. Только когда мы вышли и сели в машину, она сказала:

— Джейсон, я прошу прощения за то, что вам пришлось быть свидетелем этой неприятной сцены в Trinity.

— Это не ваша вина, Моника. Просто Дона не верит, что мы можем сделать все, что пообещали.

— Ну что вы, Джейсон, не выдумывайте. Или вы напрашиваетесь на комплименты? Нет, Дона сделала то, что сделала, но по совершенно другой причине. Она хочет гарантий, которых я ей не дала. Больше того, я поставила такие опции сотрудничества, при которых ни одна адекватная компания не осмелится просить гарантий.

— Что вы имеете в виду?

— Trinity торгует своим барахлом абсолютно спокойно, а знаете почему? Менеджмент артистов гарантирует, что Trinity продадут определенный объем товаров в интернет-магазине и на прилавках во время концертов, а если нет, то остатки выкупит сам менеджмент. Но эти гарантии даются тогда, когда им запрещают выбирать ассортимент, запрещают торговать где-то помимо интернет-сайта и концертов, когда они сами доставляют товары до площадок. В этих случаях они спокойно штампуют свое барахло и развозят его по концертам, особо не заморачиваясь насчет продаж. Продажи будут, а если не будет — менеджмент до старости будет носить футболки и кошельки с символикой. Понимаете?

— Может быть, нам тоже стоит дать такие гарантии?

— Ни в коем случае, Джейсон, я на это не поведусь! — сказала Моника строго. — Я не работаю с непрофессионалами. Моя задача сделать так, чтобы вы записали успешный альбом. Следующая моя задача — продать альбом и организовать вам турне. Я не хочу заботиться о том, чтобы Дона Робертс продала свои чертовы кошельки и сумки на концерте. Нет, сэр, это не моя задача.

— И что же мы будем делать?

— Мы плюнем на мерч вообще, они сами приползут, на коленях. И тогда я буду неумолима. А перед вами, Джейсон, я еще раз прошу прощения, это крайне непрофессионально с моей стороны было идти на поводу у Доны и приглашать вас принимать участие в таких низкопробных торгах. Я, честно говоря, не ожидала, но должна была.

— Моника, что вы! Там все были с артистами!

— Нет, Джейсон, там были только артисты средней популярности. Настоящих звезд там не было, они никогда не пойдут на такие переговоры, где сотрудничество будет обсуждаться прилюдно. Нам нужно было уйти, но я… Я не знаю, растерялась, я хотела было уже тихонько встать и увести вас, но она увидела меня и поздоровалась. Я думала, она пригласит нас вне очереди, вы же видели, как она смотрела тепло на нас после каждого отказа? Я полагала, что этим самым она дает понять, что мы будем чуть ли не единственными из всех… Она просто провела меня, — сказала Моника, и в ее глазах заблестели слезы. — Я не переношу поражений, Джейсон, тем более вызванных моими провалами. Вы простите меня?

Она посмотрела на меня серьезно. Я сомневаюсь, что она видела меня, ее глаза были устланы толстой пленкой слез. Мне стало ее жаль.

— Конечно, Моника!

— А зря, — сказала она твердо. — Невозможно даже предсказать, чем обернется моя сегодняшняя оплошность для нашего дела.

— Да абсолютно ничем, Моника! Не переживайте вы так. Ну, подумаешь, Дона Робертс. Кто она и кто вы?

Губы Моники дрогнули в чуть заметной улыбке, в уголках глаз собрались теплые лучики. В ее глазах все еще стояли слезы обиды, но было видно, что ей приятно слышать мои слова. Это меня вдохновило, и я решился на более теплый шаг. Не знаю зачем. Может быть, потому, что Моника мне нравилась как человек, и в этот самый момент мне было жаль ее, такую непоколебимую и деловую, и такую униженную перед своим клиентом.