Федор Анич - Нет смысла без тебя

Я заорал.

Из темноты вылетела большая, плотная птица и спикировала мне прямо в нос. Я пошатнулся назад, схватился за нос и рухнул навзничь. Перед глазами запорхали маленькие птички, без крылышек и клювиков, но очень яркие, пестрые, разноцветные.

Сознание отключилось буквально на несколько секунд, приглушив все звуки, а потом вернулось вновь невероятным ревом.

— Я вас всех убью!

— Мама! — нелепо заорал я, перекатился на бок, встал на четвереньки и пополз в сторону лестницы в надежде избежать новых ударов. Но Амерханов — или кто это был? — настиг меня очень быстро. Схватив за плечи, он опрокинул меня на спину и заорал прямо в лицо:

— Я говорил тебе убираться отсюда?! Теперь ты умрешь!

— Аааа! — орал я ему в лицо, закрывая ладонью его рот, потому что из него капала слюна! Мне на лицо! — Отпусти меня!

И — вот удивительно — он меня отпустил и лег рядом. Я вскочил на ноги, и спина и сердце сразу дали о себе знать. Спина начала стрелять, заставляя меня переминаться с ноги на ногу, сердце заныло, как побитая собака. Срочно, просто срочно нужно выпить валидол! А таблетки остались в номере.

Вспыхнул свет.

С огромным порезом на лице надо мной стоял Фил. Амерханов, это был точно он, лежал рядом на полу, без сознания. Значит, он не просто отпустил меня, Фил его вырубил. Ну что же, вполне объяснимо. Было бы необъяснимо, если бы Амерханов просто отпустил меня и лег рядом.

— Давай связывай его, чего стоишь? — спросил я Фила и, снова увидев рану, сказал: — Плохо выглядит, надо перевязать, наверное?

— Найди бинт где-нибудь, — попросил Фил. — Я пока его обездвижу.

Я хотел сказать Филу, что сам свяжу нашего пленного, а он пусть идет ищет бинт, но понял, что с этим боровом точно не справлюсь, и отправился на поиски аптечки. Если вам кажется, что американские фильмы четко дают инструкции по поводу места нахождения аптечки (в ванной за зеркальной дверцей над раковиной) — то вы ошибаетесь. В ванной у Амерханова была только зубная щетка и сама ванна с грязной донельзя занавеской. Даже если бы я обделался, то в такой грязище не стал бы мыться!

Аптечку я нашел в кухне, но никакого антисептика там не имелось, только бинт — огромная полоса марлевой повязки в стерильном пакете. Тут же нашлась бутылка дешевой водки, отпитая наполовину. Я понюхал пойло — спиртом воняло, значит, подойдет.

Фил обнаружился в комнате, которая, судя по всему, служила Амерханову гостиной. Бабушкин стиль — огромный выцветший ковер, стенка с сервизом за стеклом, протертая софа с накинутой на нее тряпицей. Посреди комнаты стоял стул, на котором дремал связанный Амерханов, весь залитый кровью. Фил стоял рядом, приложив к ране рукав. Я вскрыл пакет с марлей, полил на нее водки, не жалея, и протянул ему.

— Он еще не очухался, — сказал я. — Пойди помой рану и приложи повязку. Иначе будет заражение, где только твой рукав не побывал.

Фил кивнул и скрылся в ванной. Я включил телефон, примостил его на полку так, чтобы в кадр попадал весь Амерханов. Из заднего кармана достал свой специально приготовленный нож и стал ждать Фила. Он шипел в ванной.

Амерханов стал приходить в себя. Сначала зашевелились губы, прекратив поток слюней, потом он начал шевелить пальцами, руками, вращать связанными кистями, поднял голову и запрокинул ее назад. И очнулся. Сфокусировал взгляд на мне и на огромном ноже у меня в руках.

— Ты че? — пробормотал он и дернулся.

Но веревки держали крепко.

— Боишься? — спросил я тихо.

— Ты че? — тупо повторил Амерханов.

— У тебя есть три минуты до того, как я всажу этот нож в твой живот и проверну до щелчка, наматывая на него твои кишки, — сказал я так же тихо и сам себе удивился — вот где я такую фразу подцепил? Да я даже всадить-то, наверное, не смогу. Но сказать надо было.

А Амерханов испугался. Видимо, человек с такой внешностью, как у меня, действительно может сделать то, чего от него даже услышать неожиданно.

Из ванной вышел Фил, придерживая рукой марлю на щеке, оценил обстановку и кинулся «защищать» связанного.

— Эй-эй, не кипятись! Мы же просто поговорить с ним хотели!

— Я сам с ним проговорю, — процедил я. — Отойди.

— Дай мне пару минут, я попробую так с ним поговорить, — сказал Фил и подмигнул мне. Типа, подыграй.

Я кивнул, сосредоточенно глядя в переносицу Амерханову. Если бы я посмотрел ему в глаза, то он бы сразу понял, что я просто одуванчик и никогда не всажу в живого человека нож! Даже в ногу! Да даже мертвому не всажу в ногу! Но взгляд в переносицу всегда обманчив, кажется, что человек смотрит тебе в глаза не мигая.