Ю Несбё - Макбет

– Ты куда? – спросила Мередит.

– Не знаю, – ответил Дуфф. Он хотел погладить ее по щеке, но никак не мог дотянуться. – У меня есть адрес, но я не знаю, что там находится.

– Тогда зачем ты едешь туда?

– Этот адрес написали прямо перед убийством Банко и Флинса. А еще там написано «тихая гавань». Если они собирались там спрятаться, значит, возможно, это место мне тоже подойдет. Не знаю, любимая, другого выхода у меня все равно нет.

– Тогда ладно.

– Где вы?

– Мы здесь.

– Где это – «здесь»? И что вы делаете?

Мередит улыбнулась:

– Мы ждем тебя. У нас по-прежнему маленький день рожденья.

– Тебе было больно?

– Совсем чуть-чуть. Уже все прошло.

К горлу подступил комок.

– Эван и Эмилия – они испугались?

– Тсс, любимый, давай не будем об этом сейчас…

– Но…

Она прижала ладонь к его губам.

– Тсс, они спят, смотри не разбуди их.

Ее рука. Он не мог дышать. Дуфф попытался оттолкнуть ее, но она оказалась такой сильной. Дуфф открыл глаза.

Человек, склонившийся над Дуффом, рукой зажимал ему рот. Дуфф попытался закричать и сбросить волосатую руку, но противник оказался чересчур сильным. Услышав фырканье, Дуфф догадался, с кем имеет дело. Хатчинсон. Склонившись над койкой, тот прошептал ему прямо на ухо:

– Ни звука, Юнсон. Или, точнее говоря, Дуфф.

Его разоблачили. Интересно, дадут ли за него награду? Значит, пришел час расплаты. Интересно, что механик для него приготовил. Нож? Стилет? Топор?

– Слушай меня, Юнсон. Если разбудишь этого хрена на верхней полке, ты труп. Ясно?

Зачем механик разбудил его? Не проще ли было сразу прикончить?

– Как только мы пристанем в Капитоле, на борт поднимутся полицейские и загребут тебя. – Он убрал руку. – Все, я тебя предупредил, так что мы в расчете.

От приоткрыл дверь и выскользнул из каюты.

Дуфф заморгал. На миг ему показалось, будто Хатчинсон ему тоже приснился. На верхней койке закашлялись. Кто там спит, Дуфф не знал – постоянных коек у них не было, каждую ночь им приходилось менять место. Кок сказал, что коек на судне так мало, оттого что они везут «какие-то поганые ящики с оружием». Им пришлось убрать койки и отвести целых две каюты под груз, потому что, согласно правилам, хранить взрывчатку только в одном месте во время перевозки запрещалось. Постоянные койки были закреплены лишь за офицерским составом. Дуфф спрыгнул с койки и, выскочив в коридор, заметил, что человек в грязной футболке спускается по трапу в машинное отделение.

– Погоди!

Хатчинсон повернулся.

Дуфф подбежал к нему.

Глаза у машиниста поблескивали, но злобы в них больше не было.

– Что ты сказал? – спросил Дуфф. – Полиция? Мы в расчете?

Хатчинсон скрестил на груди руки и фыркнул.

– Я сегодня заскочил к радисту, – он опять фыркнул, – хотел прощения попросить. А у него сидел капитан и как раз что-то слушал по рации. Они сидели ко мне спиной и не слышали, как я вошел.

Дуффу показалось, будто сердце у него замерло. Он тоже скрестил руки.

– Так. Продолжай.

– Капитан сказал, что у него на борту есть некий Юнсон, который по описанию похож на того, кого они ищут. Что у тебя на роже шрам и что ты сел как раз в тот день. По рации сказали, чтобы капитан ничего не предпринимал, что Дуфф опасен и что, когда мы причалим, полицейские уже будут нас ждать. Капитан сказал, что он видел, как ты дерешься, и что не хотел бы столкнуться с тобой лично. – Хатчинсон потер двумя пальцами шишку на лбу.

– Почему ты решил меня предупредить?

Машинист пожал плечами:

– Это капитан велел мне попросить у радиста прощения. Он сказал, что ты не стал меня закладывать и только поэтому меня не вышибут с работы. А работа мне нужна…

– Вон оно как…

Машинист фыркнул:

– А то. Стармех сказал, что если я чего и умею, так это работать.

– Правда? Прямо так и сказал?

Хатчинсон ухмыльнулся:

– Он сегодня вечером пришел и сказал, чтоб я себе ничего не воображал и что я, типа, заноза в заднице, но что машинист я хороший. Сказал вот это все – и свалил. На этой посудине чего-то многовато психов, да? – Он засмеялся, и Дуфф подумал, что Хатчинсон выглядит почти счастливым. – Ладно, пойду работать.

– Подожди, – остановил его Дуфф. – Ты правда думаешь, что помог мне? Сказать осужденному, что у него петля на шее, – по-твоему, это помощь? Пока мы не пристанем, я все равно не смогу сбежать.

– Это уже не мое дело, Юнсон. Мы в расчете.

– Вон оно как? Ты и твое судно, Хатчинсон, привезли в город пулеметы, из которых расстреляли мою жену и детей. Нет, это не твое дело, но когда капитан просил меня помочь ему вышвырнуть тебя отсюда, я тоже сказал, что это не мое дело.