Эд Лейси - Охота обреченного волка

Малыш всю жизнь, сколько я его помню, мечтал накачать себе стальные бицепсы и стать полицейским.

- А как мама?

- У неё все хорошо. Ты слышал, она снова вышла замуж?

- Да-да, слышал, конечно. Сразу после войны, за какого-то чайника, который работал с ней на авиационном заводе. Надеюсь, она с ним счастлива. Дот со мной жилось не сладко.

- Мама тебя никогда не понимала, - сказал Лоуренс. Голос у него был глубокий и красивый и, прсмотревшись к его глазам, можно было сразу понять, что он уже давно не мальчишка, а мужчина. - Марти, извини что я к тебе зашел так поздно, но я просто прписан к этому участку и... я подумал, ты ещё не спишь.

- Я никогда не ложусь раньше трех-четырех утра. В последнее время я ел какую-то дрянь и у меня что-то нелады с пищеварением. Желудок болит, заснуть не могу... Так говоришь, ты учишься в колледже?

Он кивнул.

- В юридическом. Я хотел пойти работать, а учиться на вечернем, да мама - так здорово! - настояла, чтобы я пошел на дневное.

- А что это ты нацепил самодельный полицейский значок?

Он зарделся.

- Ну, это я подумал, что с ним мне легче будет почувствовать себя полицейским, а когда сдам экзамены - стану настоящим...

- Ты же на стряпчего учишься - зачем тебе становиться полицейским?

Он весело улыбнулся, точно я удачо сострил.

- С фамилией Бонд кем бы я ещё мог стать? Ребята в отделении, кадровые полицейские, спрашивали, не твой ли я родственник.

- На этом участке меня ещё помнят?

- Тебя все помнят.

- А вы... гражданская оборона... находитесь в подчинении у капитана этого участка?

- Нет у нас своя организация. До этого я был приписан к отделению полиции в Бронксе. Но я работаю вместе с кадровыми полицейскими.

- Они тебя не обижают - из-за меня?

Он расстегнул верхнюю пуговицу, сдвинул фуражку на затылок и как ни в чем не бывало ответил:

- Кто может обидеть сына Марти Бонда, самого лучшего полицейского Нью-Йорка? - Твердо и уверенно сказал. Этот паренек, пожалуй, был покрепче, чем казался со стороны. Или просто чокнутым.

- Меня так до сих пор называют?

- Ну, кое-кто вспоминает и о... деле Грэхема, как ты осрамил всю полицию.. Но их пресекаю - напоминаю, что ты самый знаменитый полицейский за всю историю нью-йоркских правоохранительных органов.

- Грэхем? Вот гад вонючий...

- Как дела в отеле?

- Скука смертная. Ты и думать забудь о полиции, Лоуренс. Дрянная работа, тебя ж все будут ненавидеть.

- Я бы так не сказал. Закон для меня не пустой звук, и я собираюсь стоять на страже закона, - он понизил голос. - В конце концов, я же не только ношу твою фамилию, мой родной отец погиб на посту. Так что мне в полиции самое место. Вот мне бы только нарастить ещё побольше мускулов - и из меня выйдет хороший полицейский.

Я уже собрался сказать, что на свете не существует такой породы как "хороший полицейский" - и быть не может, но в такую жару мне было лень затевать спор. Поэтому я просто сказал:

- Говорят, в полиции служат немало студентов?

Он снова усмехнулся, а я подумал, что если бы не его цыплячья шея, вид у него был вполне бравый.

- Да сегодня только ленивый не идет в колледж по льготе для дембелей. (1) Имеется в виду закон о льготах для демобилизованных солдат, по которому те имели преимущство при поступлении в высшие учебные заведения. Ты не знал, что я два года оттрубил в армии?

- И за океаном служил?

- Бог избавил от такого счастья. Всю дорогу сидел в Форте-Дикс. (2) Военный учебный центр. - Он оглядел мой катинет: в ночное время тут, казалось, царил ещё больший беспорядок, чем днем. - Слушай , Марти, а эта твоя работа в отеле, наверное, непыльная?

- Вышибаю алкаша раз в неделю, ловлю постояльецв с крадеными полотенцами. Такая вот работенка.

- А не пытался открыть свое агентство?

- Это только в кино бывает. - Наступило тягостное молчание, которое я прервал, выдвинув ящик письменного стола. - Хочешь выпить?

- Нет, спасибо. Марти, а ты все ещё женат на той танцовщице?

- Да никакая она не танцовщица. Нет, мы расстались через год. А ты женат?

- Еще нет. Но вот поступлю в полицию и женюсь. - Он внимательно поглядел мне в глаза. - Какой-то у тебя вид... одинокий... папа.

- Давненько ты меня так называл. - Этот глупыш вечно называл меня тот папой, то папкой.

- Я любил тебя называть папой. Я этим гордился.

- Неужели? Так ты считаешь, что мне одиноко. Я работаю, сплю, вот так дни и бегут. И если бы не эти помои, которыми я питался всю неделю и сорвал себе желудок, все у меня, можно сказать, прекрасно. А ты, надо думать, в отделении встречаешь лейтената Аша?