Эд Лейси - Охота обреченного волка

- Против твоей похотливой улыбки разве устоишь, сестрица! - вздохнул я и бросил в банку пару монет.

- Спасибо. Не хотите прикрепить этот значок на свой пиджак? - Она протянула красный значок в виде меча.

- Что, безмозглым простачкам нынче выдают медали? - спросил я и, подмигнув, быстро удалился.

Удача мне явно не улыбалась в это утро. Когда я спросил дежурного, где можно найти лейтенанта Аша, он сказал, что лейтенант ещё не приходил, и поинтерсовася, по какому я делу.

Это был очередной юнец - лет тридцати пяти.

- Да так, защел поболтать. А когда он появится?

- Около полудня.

- Я вернусь. Передайте ему, что заходил Марти Бонд.

- Передам! - Он вытращаил на меня глаза.

- Да-да, Марти Бонд, бывший полицейский.

Когда я вернулся в "Гровер", Лоусон известил меня:

- Мистер Кинг уже у себя в офисе...

- Ну и что?

- Ничего, подумал, что вам бы не мешало знать. Постояльцы из семьсот третьего выехали, оставив в номере чудовищный беспорядок. Придется чистить ковер.

- Да уж давно пора бы.

- Мистер Кинг просто вышел из себя, узнав об этом.

- Его очень легко вывести из себя.

Я отправился на седьмой этаж. В 703-м убиралась Лилли, наша цветная горничная

- Вы только посмотрите на этот бедлам. Возмутительно! - пробурчала она.

- Пьянчужки веселились. Пришлось их вчера утихомиривать. Лили, они оставили тебе чаевые. - Я выдал ей пятерку. - Приберись тут поскорее, пока мистер Кинг не прибежал с ревизией.

Она поспешно спрятала бумажку.

- Приберусь-приберусь. Очень мило с их стороны.

- Это я им на это намекнул. А тебе советую поставить на номерок в лотерею - и там, глядишь, повезет и можно будет сразу увольняться и проедать выигрыш до конца жизни. Какой номер ты сегодня выберешь?

- Я обычно ставлю на номер своего дома - 506.

- Ладно, тогда поставь и на меня доллар.

- А чего ж не поставить. Где деньги?

- Лили, да из этих пяти! Если бы не я - ты бы шиш получила!

Я спустился к себе в комнату, собрался было побриться, но передумал, протер лосьоном подмышки, надел чистую рубашку и ушел. Арт ведет прием на Восточной Пятьдесят восьмой улице - очень даже недурной райончик он себе выбрал. Я доехал на автобусе до Пятьдесят второй и миновал квартал злачных заведений между Пятой и Шестой авеню. Я знал, что Фло исполняет стриптиз в одном из здешних ночных клубов, и мне почему-то вдруг захотелось поглядеть на её фото.

Она не была гвоздем сезона: на афишке висел только старенький портретик Фло - девять на двенадцать. Я смотрел на её сильные длинные ноги, тренированное тело, красивое четко очереченное лицо и небольшие аккуратные грудки. Этот снимок был сделан девять лет назад, но Фло мало изменилась с тех пор. Я всегда ходил смотерть её выступления во всех кабаре Нью-Джерси. Мне доставляло какое-то изощренное удовольствие видеть, как мужики в зале слюняво пялились на нее, а я вспоминал все те разы, когда имел в своем полном распоряжении все, на что они только пялились.

Хотя Фло мне никогда не принадлежала в полном смысле слова, я был с ней крут, но она оказалась ещё круче. Она вообще была самой крутой девочкой из всех, с кем мне доводилось иметь дело. Она знала себе цену, и её единственной целью в жизни было заколотить звонкую монету - и как можно больше. Я помнил, как впервые увидел её - она выступала в кордебалете какого-то дрянного бродвейского мюзикла. Наверное, она закрутила со мной роман просто из желания развеяться или просто передохнуть. Мое жалованье давало ей шанс заняться поиками хорошей роли в кино и продолжать оттачивать свое танцевальное и актерское мастерство. Все, что она ни делала в жизни, соответствовало симптомам всеобщего помешательства, называемого "стрмлением выкарабкаться наверх". Излечить её от этого помешательства было невозможно - я это точно знаю, потому что сам пару раз пытался.

Возможно, мне нравилось наблюдать за Фло на сцене - в последние два года - вследствие удовлетворения от мысли, что она так и не докарабкалась до самой вершины. Она бросила меня ради какого-то ублюдка, который увез её в Голливуд. У Фло были отличные природные данные и вдостоль таланта, но она, должно быть, спала не с теми, с кем нужно было бы. За годы нашей разлуки я видел её в нескольких крошечных ролях, потом, в сорок восьмом, она начала выступать в бурлескных спектаклях и в ночных клубах. Фло теперь было лет тридцать семь-тридцать восемь, а пробавлялась она по=прежнему крошками с барского стола.

Я медленно шел по Мэдисон-авеню, думая о Фло. Эх, если бы у неё за душой было что-то помимо чистой амбиции, у нас все могло бы пойти как по маслу. Ведь был период, когда у нас это получалось - и очень неплохо. Помню, я просыпался среди ночи, зажигал спичку и смотрел на нее, искренне недоумевая, как же это могло повезти такому балбесу, как я. Дот обладала умом и душевной теплотой. Фло - великолепным телом. Впрочем, и Дот была способна на поразительные вещи - иногда.