Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 3. Чужая война

— Да, Федечка, — отозвался он наконец. Голос депутата звучал на удивление тихо и спокойно. — Лоханулся твой папаша… Иначе не скажешь. Следовательно, придется отыграть чуток назад — на горькие круги своя… — Интонации Лаврикова нисколько не изменились, а вот черты лица как-то заострились и окаменели. Даже при свете луны Федечка сумел различить эту метаморфозу. — Слишком нагло меня в паровые овощи списали… Слишком рано.

— Одно условие, — поспешил вставить и свое веское словечко Федечка. — Без крови.

Федор Павлович энергично отряхнул ладони от приставшей золы и усмехнулся в седые усы. С давно забытым чувством любви к нему вернулась и прежняя сила духа. Давно уже Лавриков не испытывал подобного энергетически наполненного состояния. Наверное, с момента сходки годичной давности, на которой он почти добровольно сложил с себя воровские регалии. Снисходительно оценив просящую мордашку сына, Федор Павлович покровительственно похлопал потомка по плечу.

— Ты своим чистоплюйством не дави и жить не учи, — сказал он с осознанием своей полной правоты. — Ученый.

Но и Федечка умел быть твердым в своих жизненных позициях. Достойный последователь собственного родителя.

— Без крови, отец, — жестко повторил он, делая ударение едва ли не на каждом слове. — Иначе меня не будет.

— И без ультиматумов!.. — Лавр поднялся на ноги и величественно заложил руки в карманы брюк. При этом полы его расстегнутого пиджака задрались кверху. — Лохотронщики эти, пауки ядовитые, иногда друг друга жалят, когда в банке тесно. Вот и пусть… — Улыбка на губах Федора Павловича была ядовитой. — Главное — создать им режим наибольшего благоприятствования к этому. Паучья кровь не на мне будет. И не кровь это. Суспензия холодная… Идем в дом. Записные книжки нужны старые.

Повернувшись спиной к месту недавнего пикника неизвестных мангальщиков, Лавр решительно направился прочь. Но, совершив не более трех шагов, резко остановился. Вместе с внутренней уверенностью в делах профессиональных к депутату вернулась и уверенность в душевных переживаниях. Решение открыться сыну пришло неожиданно. Почему-то Лавр почувствовал, что если не сделает этого сейчас, то, возможно, уже никогда не сделает.

— Погоди. — Он обнял стоящего рядом Федечку. — Еще одно… В тонкости эмоций сейчас вдаваться некогда. Но ты это должен знать… Я, Федечка, женщину одну… встретил, короче.

— Ничего себе! — Подобное открытие стало для юноши полной неожиданностью. Он покачал головой. — Сына обогнал…

Но Федор Павлович еще не все сказал. Ему казалось, что самое основное заключается в личности той самой женщины, на которую пал его выбор. Опасаясь утратить свою решительность, он оборвал сына нетерпеливым жестом и тут же продолжил:

— Это — мать Ивана. — Лавриков опустил глаза вниз, скрывая растерянный взгляд. Кто его знает, как Федечка отнесется к такому необъективному признанию. — Увидел и… — Лавр запнулся, и Федечка услужливо пришел ему на выручку:

— С первого взгляда влюбился?

— Ну… Как бы… Вроде того… — Народный избранник немного виновато улыбнулся.

Однако он напрасно ожидал порицания со стороны Федечки. Молодой человек вытянул руку и ухватился за пальцы Лаврикова. Ободряюще стиснул их. Подмигнул.

— Люби, отец. — Взгляд парня был чистым и искренним. — Я от брата Вани не откажусь.

— Нелепо все…

— Да отчего же? — Федечка от души рассмеялся. — Естественно.

— Так ведь она — заложница, — пояснил глубину собственных сомнений и переживаний Федор Павлович. — Так получается?

Юноша задумался. Ситуация действительно непростая. Если не сказать больше: неординарная. Поразмыслив секунду-другую и вникнув в суть мучившего отца вопроса, он согласно кивнул, наморщив при этом лоб:

— Сложная комбинация…

— Придется нам с тобой эти сложности распутать, — резюмировал Лавриков.

— Санчо и тетки — тоже сила.

— Конечно, — облегченно расхохотался Федор Павлович. — Особенно — тетки… Но… — Он пытался подобрать подходящие слова, но, кроме стандартных банальностей, на ум так ничего стоящего и не пришло. — Спасибо, что все вы есть.

Что мог ответить на это Федечка? Пожалуй что ничего. Комментарии были излишни, и молодой человек благоразумно промолчал. Только пристально посмотрел на отца и одобрительно улыбнулся. Дескать, куда же мы денемся. Конечно есть. И в беде друг друга не оставим. Но произнеси он такое вслух, его слова прозвучали бы еще большей банальностью. Лавриков уловил ход его мыслей. Еще раз благодарно потрепал отпрыска за плечо, обогнул и вроде как с излишней торопливостью двинулся огромными шагами в сторону темной рощи. Федечка удивленно уставился на его удаляющуюся спину.