Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 3. Чужая война

— Доброе утро… — растерянно произнес он и по лондонской привычке добавил: — Сэр…

— Хм… «Сэр»… — Федор Павлович усмехнулся в усы. Сонливое состояние понемногу проходило. — Звучит искренне, а потому — приятно. Итонская школа, да?

— Итон в Северной Америке, с вашего позволения, — тактично поправил собеседника Иван. — Я начал обучение в подготовительной школе при Оксфорде.

— Ну да, правильно… — Лавр согласно покачал головой и пригладил на макушке непослушные вихры. — Оксфорд — это Англия. Англия — это Оксфорд. Примерно так… Вы часто писаете?

Его новый вопрос еще больше выбил мальчика из колеи. Незнакомый ему обитатель дачи был каким-то странным. Было похоже, что, общаясь с собеседником, он при этом не переставал копаться в самом себе. По большому счету Кирсанов был не так уж далек от истины.

— Первый раз с ночи, — честно признался он.

— То есть никаких проблем с предстательной железой? — с завистью протянул Федор Павлович.

— А что это такое?

Лавриков пожал плечами:

— Не буду вдаваться в неактуальные для вас проблемы. Я еще сплю. Кстати, который час?

— Начало шестого, я видел у Феди на будильнике.

— Елки, только шестой час!.. — мучительно простонал странный тип и опять, как показалось Кирсанову, не к месту добавил: — У Феди есть будильник, у меня — нет… Непорядок ведь?

Что тут можно было ответить? Вопрос был чисто риторический, и потому Кирсанов счел благоразумным промолчать. Лишь неопределенно повел плечами. Лавриков проделал то же самое.

— Ладно, потом… — заключил он. — Иду по вашим стопам, потом снова ложусь, а детали обсудим за завтраком. Подчеркиваю — за первым завтраком, — веско и убедительно произнес он. — А то в этом доме его могут запросто пропустить и к обеду как ни в чем не бывало подсунуть второй… До встречи, мальчик.

— Благодарю вас, сэр, — обескураженно произнес Иван.

— Не за что…

Лавр скрылся-таки, наконец, в заветной кабинке, захлопнув за собой фанерную дверцу, а мальчик, облегченно переведя дух, бочком прошмыгнул в комнату Федечки. Быстро и проворно, будто опасаясь, что странный мужчина появится из туалета снова и начнет сыпать неадекватными вопросами.

— Все в штатном режиме? — задорно поинтересовался Розгин, едва его гость появился на пороге.

Он, сидя на незаправленной кровати, был занят тем, что вдохновенно шнуровал кроссовки. Иван с ногами забрался на кровать и, не принимая горизонтального положения, натянул на плечи легкое одеяло.

— Ага… — кивнул он. — А это твой отец?

— Который?

Федечка оторвался от своего занятия и бросил короткий взгляд на входную дверь. Там никого не было, так что становилось неясным, о ком именно завел речь Кирсанов. Розгин повернулся к нему и вопросительно поднял брови.

— Ну, в пижаме, — пояснил мальчуган. — У него будильника нет, он жаловался.

Розгин от души расхохотался, запрокинув голову вверх. Подобное описание его родителя из уст Ивана показалась ему предельно забавным.

— Если в пижаме, то мой, — доверительно сообщил он сквозь проступившие на глазах слезы. — Санчо ни в какие пижамы не влезает, а если и влезает, то они у него обязательно по швам лопаются… А про будильник папенька врет бессовестно. Есть у него отличный будильник. У меня, видишь, «Восход», а у него — фирменный сейковский.

Федечка продолжал посмеиваться, но Кирсанов не разделил этой веселости старшего товарища. Его интересовали сейчас вопросы поважнее и посерьезнее. Он выбрался из-под одеяла и, опустив босые ноги на коврик, расположился по правую руку от Розгина.

— А как ты его нашел? — с неподдельным любопытством в голосе вопросил паренек.

— Будильник? — не сразу врубился Федечка.

— Папу. Ты ж сказал — семнадцать лет без него… — напомнил Иван тему их прерванного разговора.

— Семнадцать с лишним, — на всякий случай уточнил Розгин. — Только я его не искал. Это тетка моя родная, Клавдия, отца из небытия извлекла и мне притащила. Мол, получите к совершеннолетию подарочек. Очень была трогательная встреча. Он мне даже с ходу башмаком врезал, — припомнил тот кульминационный момент юноша. — Но не больно. Больше для понта, для утверждения своих родительских прав.

— А меня никогда не били, — с некоторой гордостью признался Иван.

— Плохо.

— Почему?

— Надо привыкать.

Сначала Кирсанову показалось, что Федечка шутит, но он быстро понял, что тот говорит вполне серьезно, без тени иронии.

— Жизнь деручая. Надо уметь держать удар.