Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 3. Чужая война

— Да какие у этого Кекшиева связи? — Лавр не желал оставлять попытки переубедить собеседника, хотя понимал, что от Ессентуки и его мнения здесь мало что зависит. — Его ж выгнали по собственному.

— Ну, елки, Лавр!.. — Тот даже хлопнул себя с досады раскрытой ладонью по отставленному колену. — Есть деньги — есть связи. А деньги будут охренительные. Принципиальный же момент. Или мы ложимся под кремлевские стены, или поодаль остаемся, как прежде.

Лавриков зло усмехнулся.

— Идеолог Ессентуки! — с иронией охарактеризовал он бывшего соратника.

— А чего? — заносчиво вскинулся тот. — На ваш корпус посмотришь — такие дятлы идеологами становятся, такие интервью раздают — мороз по коже!.. Но я не претендую, хотя и мог бы, — уже более скромно добавил он. — Мое дело курьерское. Донес до тебя весть, и — восвояси. Насчет финансов с Касатиком решите. И — все… — Ессентуки неторопливо поднялся с кресла, одернул на себе модный пиджак и заложил в рот сигарету. — Спасибо за морс из красной смородины. Поеду я, Лавр. Приятно было повидаться с бывшим шефом.

— А уж как мне приятно…

Ессентуки на прощание решил слегка приободрить бывшего босса, но в несколько необычной, свойственной лишь ему манере. Он остановился за спиной Лавра.

— Ты только не артачься, — сказал он вполголоса. — Поймут неправильно. А «дюбелей» с пушками у них на цепи — свора. Никакие бронежилеты и бронештаны не спасут.

Лавриков пружинисто поднялся и развернулся лицом к собеседнику.

— Да не пугай ты, ради бога, Ессентуки! — парировал он. — Знаешь ведь — меня пугать бесполезно.

— Я же по дружбе предупредил.

Лавр мрачно покачал головой и вернулся в скрипучее плетеное кресло, закидывая ногу на ногу.

— Провожать не буду, — небрежно бросил Федор Павлович и саркастически добавил: — Дружок…

— Дело хозяйское… — Ессентуки пожал плечами, демонстрируя полнейшее безразличие.

После этого он решительно вышел с веранды. Лавр, как и обещал, не двинулся с места, оставаясь безучастным к происходящему. Хлопнула входная дверь. Потом где-то снаружи заурчал двигатель автомобиля. И тишина. Лавр, сидя в кресле, нервно дернул левой ногой. Затем — еще раз и еще. Рука Федора Павловича, механически отряхивающая салфетку на столике, наткнулась на графин с недопитым морсом. Пальцы перехватили графин за горлышко, и уже секунду спустя хрупкий сосуд полетел в окно веранды.

Оконное стекло разбилось, графин также разлетелся на мелкие осколки. Струйки разлитого морса потянулись в разных направлениях.

Лавр поднялся на ноги. Энергично прошел в большую комнату на первом этаже, схватил с этажерки сотовый телефон и принялся нервно набирать какой-то номер. Передумал. В душе депутата царило забытое вроде бы навсегда смятение. Смятение — и злость. Вот принесли же черти этого Ессентуки сегодня!

Ничего лучшего ему в голову просто не пришло. А ведь наверняка существовали и другие способы внутренней разрядки. Но размышлять над этим у Федора Павловича, скорее всего, не было ни времени, ни желания, ни сил. Впрочем, для Лавра это был старый проверенный способ.

И депутат отправился в народ. Нет, он не уподобился персоне недавно упомянутого Александра I и не имел намерения побираться. Он также не придерживался политики восточных правителей, которые якобы одевались в простое платье и шли на базар, в наивной надежде услышать непредвзятое мнение обывателя об их правлении. Лавриков просто решил размяться. Давно он уже не совершал ничего подобного. Стащишь незаметно у кого-нибудь портмоне, а затем с улыбкой вернешь пропажу владельцу. И никто не в ущербе, и Лавр убеждается в том, что не растерял по жизни воровской квалификации, что руки у него прежние. Ловкие и уверенные. А главное, на душе становится светлее, мрачные мысли улетучиваются.

Федор Павлович проворно протиснулся к дверям тамбура переполненного до отказа вагона электрички. Народ возвращался с дач. Облюбовав для себя высокого мужчину с нечесаными волосами, в помятой дачной рубашке и с двумя большими корзинами в руках, Лавр приблизился к нему и встал немного сбоку. Скосил взор на задний карман брюк потенциальной жертвы. Окно в располагавшейся рядом двери отсутствовало, отчего волосы Лавра приятно трепал теплый ветерок.

Однако предпринять попытку «ослабить» задний карман мужчины, умыкнув кожаный лопатник, Лавриков не успел. Нечасто оказываясь в общественном транспорте, Лавр даже не подумал о необходимости обилетиться. А ушлые контролеры тут как тут. Ко всему прочему рядом с ними оказалась и пара представителей транспортной милиции.