Чингиз Абдуллаев - Лето двух президентов

Ельцин предложил Полторанину продумать избирательную кампанию в российских газетах, координируя свою деятельность с руководителем предвыборного штаба Бурбулисом. Полторанин уточнил, будет ли Борис Николаевич принимать участие в дебатах по телевизору вместе с другими кандидатами. Ельцин несколько озадаченно посмотрел на своего собеседника.

– А вы считаете, Михаил Никифорович, что мне нужно принимать участие в этих теледебатах? – поинтересовался он.

– Это мировая практика, – ответил ничего не подозревающий Полторанин. – Обычно кандидаты в президенты встречаются перед выборами и излагают свои программы.

– Моя программа всем известна, – напомнил Ельцин. – Я разговаривал с различными товарищами по этому поводу, и они не советовали мне выходить на встречи с другими кандидатами.

– Это ваше право, – сказал после недолгого молчания Полторанин.

Как профессиональный журналист, он понимал важность выступления Ельцина перед телеаудиторией. Но… он понимал и другое. На фоне солидного Рыжкова, как бы напоминающего о стабильности прежней жизни, говоруна Жириновского, агрессивного генерала Макашова Борис Николаевич может выглядеть недостаточно презентабельно. Может быть, он прав, подумал Полторанин, хотя все равно жалко. Они могли ввести высокий стандарт первых российских выборов.

– Я не пойду на встречу с этими кандидатами, – твердо проговорил Ельцин, – меня в народе и так знают. Если достоин – выберут, если недостоин – значит, не проголосуют. Я думаю, что так правильно.

Полторанин смущенно кивнул, продолжая думать о том, что сегодня закладывается новая традиция российских выборов. Ведь от первых выборов многое зависит. Ни президент, ни министр печати даже предположить не могли, что в истории России отныне установится новый стандарт, при котором кандидат власти никогда и ни при каких обстоятельствах не станет встречаться с кандидатами от оппозиции, не разрешая себе участвовать в подобных теледебатах. Их не будет в девяносто шестом у Ельцина, не будет через четыре года у Путина, снова не будет еще через четыре года, опять у Путина, и, наконец, их не будет у Медведева. Каждый из кандидатов власти станет понимать, что российская власть сакральна и несет на себе отпечаток таинственной силы, которую нельзя развенчивать в глазах избирателей, подвергая свой выбор сомнению, выходя на дебаты с любым из кандидатов. Но сегодня об этом пока не знает никто.

– И нужно посмотреть, что начнут писать об Александре Владимировиче Руцком, – подчеркнул Ельцин, – чтобы обратить внимание коммунистов на его платформу и участие в выборах.

– Да, это мы понимаем, – согласился Полторанин.

Он был достаточно умным человеком и, выйдя из кабинета Ельцина, окончательно понял, что сегодня упущен шанс сделать выборы по-настоящему демократическими. Хотя, конечно, Борис Николаевич прав, и ему не следует с позиций председателя Верховного Совета России выходить к своим оппонентам.

Оставшись один, Ельцин задумался. Кажется, Полторанин был бы не против, если бы подобные дебаты состоялись. Нужно еще раз посоветоваться с Бурбулисом. Когда он говорил с Хасбулатовым, тот поддержал его решение не идти на дебаты. Он позвонил Бурбулису.

– Геннадий Эдуардович, зайдите ко мне. – Ельцин подчеркнуто обращался ко всем по имени-отчеству.

Бурбулис появился через минуту, пожал руку Борису Николаевичу и сообщил:

– У меня сидит Полторанин, мы как раз обсуждаем стратегию на наши выборы. Я думаю привлечь Шахрая для работы в нашем штабе, он хороший юрист.

Ельцин кивнул в знак согласия.

– Я хотел спросить насчет теледебатов. Сегодня при встрече я почувствовал, что Полторанин хотел бы моего участия в них. Как вы считаете?

– Не нужно этого делать, – сразу откликнулся Бурбулис.

– Почему?

– Они начнут нападать все вместе на вас. Все понимают, что они впятером ждут именно вашего появления. Друг друга они критиковать не станут. Как можно критиковать никому не известных Жириновского и Тулеева? А у Николая Ивановича Рыжкова сейчас имидж человека, пострадавшего от Горбачева, и это может сыграть ему на руку. В России любят обиженных, вы же знаете.

– Значит, не нужно выходить на теледебаты? – прямо спросил Ельцин.

– Не нужно, – ответил Бурбулис.

И он, и Хасбулатов хорошо знали недостатки Ельцина. Тот мог увлечься и наговорить лишнего. Кроме того, было понятно, что его будут атаковать с различных позиций все кандидаты, так как именно он считался самым главным и реальным кандидатом в президенты. Именно поэтому два таких разных человека, как Хасбулатов и Бурбулис, единодушно посоветовали Ельцину отказаться от теледебатов, хотя при этом терпеть не могли друг друга.