Чингиз Абдуллаев - Лето двух президентов

Кончилось все тем, что дело этого заместителя секретаря было тоже рассмотрено. Ему объявили строгий выговор, с занесением в учетную карточку, с формулировкой «неискренне сожалел о случившемся».

– Неужели правда? – расхохотался Журин.

– Абсолютная, – мрачно ответил Эльдар. – У нас самым страшным партийным обвинением было «проявил неискренность». Вот так.

– Это уже настоящий цирк, – сказал Журин. – В таком случае, остается только радоваться, что Михаил Сергеевич начал перестройку. Какая гениальная формулировка – «неискренне сожалел о случившемся». Нет, я это обязательно запомню.

– А сколько людей пострадали в результате непродуманной антиалкогольной кампании, – вспомнил Сафаров. – Только потому, что члены партии пытались нормально отметить свадьбу или рождение детей, их строго наказывали. Это при том, что в Азербайджане просто не было вытрезвителей. У нас считается неприличным напиваться до скотского состояния, и, если даже ты перепил, твои друзья и знакомые всегда отвезут тебя домой. Но придумали дурацкие «безалкогольные» свадьбы и торжества. Нужно было видеть недовольство людей.

– Это сознательная политика, – возразил Журин, – у нас здесь тоже организовали общество по борьбе за трезвость. Мы даже Новый год встречали с лимонадом от страха, что кто-то донесет. Потом все успокоилось.

– Вот так мы и живем, – негромко пробормотал Сафаров, – вечное фарисейство, пытаемся приспосабливаться, меняемся вместе с «генеральной линией партии». А может, это неправильно? Может, нужно жить, как тебе хочется, и вести себя, сообразуясь с нормами обычной человеческой морали?

– И коммунистической нравственности, – быстро добавил Журин, покачав головой. – Сейчас просто другие времена, дорогой Эльдар. Вспомни, какие сложности были в тридцатых, когда каждый мог ожидать появления «черного воронка» у своего дома. Потом сороковые, когда после войны началась борьба с безродными космополитами. Потом пятидесятые, когда так решительно разоблачался культ личности Сталина. Все до сих пор восхищаются смелостью дорогого и незабвенного Никиты Сергеевича. А ведь он был обычным самодуром, что очень ярко продемонстрировал потом, на встрече с интеллигенцией. И весь его пафос был против Сталина, которого он всю свою жизнь боялся и не любил. Потом начались «застойные» брежневские времена. Нет, спасибо дорогому Михаилу Сергеевичу за все, что он для нас сделал, – повысил голос Журин. – Новое мышление, гласность, демократизация, перестройка. Где бы мы были без всего этого? Спасибо родной партии! – Он явно ерничал.

Эльдар грустно промолчал. Через час он позвонил в Центральную контрольную комиссию и попросился на прием. Ему предложили зайти завтра утром. Вечером Журин ушел раньше обычного, он должен был встретиться с секретарем партийной организации прокуратуры. Эльдар сидел один, когда раздался телефонный звонок. Он поднял трубку.

– Я вас слушаю. – На другом конце молчали. – Алло, – недоуменно повторил он, – говорите, я вас слушаю.

Неужели кто-то решил таким образом его напугать? Они должны понимать, что любой телефонный звонок в ЦК КПСС можно сразу вычислить.

– Здравствуйте, Эльдар, – услышал он знакомый голос и замер от неожиданности. Это была Светлана. Светлана Скороходова, супруга посла, с которой он так безуспешно пытался связаться несколько месяцев.

– Здравствуйте, Светлана Игоревна, – быстро ответил Эльдар. – Я так рад, что вы мне позвонили.

– Я еще в Швейцарии, – сообщила она, – и решила вам позвонить прямо отсюда.

– А я вам звонил в посольство.

– Знаю. Муж мне говорил. Но я подумала, что нам лучше не разговаривать. После всего случившегося…

Сафаров нахмурился. Непонятно, о чем она говорит. Что именно могло случиться между ними? Ему казалось, что у них чистые и доверительные отношения.

– Извините, я не совсем вас понял.

– Когда арестовали Леонида Наумовича, – пояснила Светлана, – мне передали, что это вы организовали его арест. Конечно, я была потрясена, ведь это я познакомила вас со своей семьей. И вы так нехорошо поступили…

Погибший Вячеслав Томин был братом Светланы, а жена Томина была сестрой Ванилина, с которой они собирались разводиться. Другая сестра Ванилина была замужем за банкиром Эпштейном, который, по убеждению Сафарова, и организовал убийство своего родственника. И теперь Светлана обвиняла его в том, что он способствовал аресту банкира.

– Вы ничего не знаете, – горько проговорил Эльдар. – Поверили Ванилину и не стали со мной разговаривать. Нужно было хотя бы попытаться меня выслушать.