Марина Серова - Дольче вита с риском для жизни

— Но-но. — В голосе Антонова послышалась угроза. — Если ты на мою судимость намекаешь, так какой русский не любит быстрой езды?

— Особенно пьяным, да? — К этому разговору я, конечно, готовилась, но не ожидала, что он состоится так скоро — в отечественных традициях все же гостей сначала поят, кормят, в баньке купают и только потом в печь сажают. С другой стороны, что этому мажору, большую часть жизни проведшему за границей, знать о наших национальных обычаях?

— Ты меня отчитывать вздумала? — Красивая Володькина бровь удивленно взлетела вверх.

— Вовсе нет. — Я пожала плечами. — Не мое это дело, просто поддерживаю беседу, демонстрируя заодно осведомленность о подробностях твоей жизни. Ты, деточка, хоть и избалован донельзя, но не дурак, должен понимать — раз наемный служащий ведет себя так дерзко, значит, у него на то есть основания. Твой отец наделил меня практически неограниченной властью — он даже выпороть тебя разрешил, если потребуется. И, — я выставила вперед руку, предупреждая пляшущую на кончике языка Антонова хохму, — речь не о развлечении в стиле «пятидесяти оттенков серого», хотя на ближайшие несколько месяцев мне и суждено стать твоей госпожой и повелительницей. Так что если я велю тебе надеть портки, пойди и сделай это. Молча и беспрекословно.

— А то что? — Прекрасные василькового цвета глаза потемнели от гнева и теперь метали молнии. На меня же это подействовало как дуновение весеннего бриза на монолитную скалу, возвышающуюся над морской гладью.

— А то батюшка лишит тебя денежек, — вытянув губы, прошепелявила я, изображая добрую няньку, отчитывающую малыша, испачкавшего штанишки. — И придется тебе перейти с пармской ветчины на гороховое пюре из благотворительной столовки. Про «Шато Латур» тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года тоже забыть придется.

— Ого! — Володька восхищенно присвистнул. — А тетечка-то, оказывается, непростая!

— Конечно! — На моих губах заиграла самодовольная улыбка. — Ты даже не представляешь, насколько я сложная, поэтому давай ради разнообразия побудешь послушным мальчиком. Андестенд?

— Все, все, все! — Антонов поднял руки вверх, изображая капитуляцию. — Убедила, напугала, привела в душевное волнение. — Парень оттянул и отпустил резинку шорт и снова почесал голый живот. Интересно, у него чесотка или он просто пренебрегает гигиеническими процедурами? Богатое воображение тут же подсунуло мне обнаженного Володьку, целомудренно прикрыв, правда, наиболее срамные его места мыльной пеной. Хорошо еще, что как профессионал я способна скрывать эмоции, поэтому спокойно встретила насмешливый взгляд новоиспеченного клиента, на этот раз ничем не выдав своих чувств.

Я изобразила самое приветливое выражение лица, на какое только оказалась способна, и проговорила, обращаясь к Анне Вениаминовне:

— Для вас, голубушка, у моего клиента тоже есть кое-какие указания. Человек вы свободный, так что следовать им или нет, решайте сами, но от себя могу порекомендовать хотя бы прислушаться к советам Вовиного отца, если хотите и впредь проводить время со своим возлюбленным здесь, а не в приюте для бездомных, ну или где вы там обитали до встречи с Антоновым.

Проговорив так, я отлепилась от подоконника, который подпирала все время нашего разговора, и направилась к лестнице, зная, что гостевые спальни расположены наверху.

— Эй, — завопила Арамова, вскакивая с кресла. Девица в два прыжка преодолела разделяющее нас расстояние (это не сложно, учитывая длину ее ног) и преградила мне дорогу: — Ты чего раскомандовалась, а? — Она свела идеальные брови на переносице и попыталась испепелить меня взглядом. Наивная! В свое время даже лысому Кондрату не удалось вселить в меня ужас, а он куда страшнее этой пигалицы будет. Тоже мне, женский вариант Ивана Грозного!

Я спокойно сплела руки на груди и с интересом уставилась на собеседницу. Та смерила меня презрительным взглядом сверху вниз (рост девицы сантиметров на двадцать больше моего) и отступила в сторону — видимо, наскочила она на меня импульсивно, никакой продуманной стратегии за этим порывом не стояло, и теперь, получив достойный отпор, девушка явно растерялась, не зная, что предпринять дальше. Вот этим и отличается профессионал от непрофессионала — я никогда не ринусь в бой, не оценив все возможные варианты развития событий.

— Вот и славно. — Насмешку в моем голосе распознал бы и младенец. — Когда я спущусь, надеюсь застать вас более-менее одетыми. Не то чтобы меня смущали ваши голенькие тела, просто о вашем здоровье пекусь — не ровен час, простудитесь. И да… — Моя рука взялась за точеные перила. — Если хотите, можете порекомендовать мне комнату. Нет — пеняйте на себя: займу любую, а вам придется переселиться в ближайшую ко мне.