Николай Леонов - Некролог

- Послушай, - спустя некоторое время заговорила старушка. - У моей внучки неприятности.

Перевалов продолжал есть, машинально двигая челюстями. Внешне его лицо осталось бесстрастным, но внутри старика что-то дрогнуло.

- Понимаешь, ей не повезло со вторым мужем. Она долго терпела... Раньше я не говорила тебе об этом, чтобы не огорчать зря. А вот теперь... В общем, позавчера муж в очередной раз нахамил ей, она, естественно, ответила, и он... ударил ее.

- Что-то на него не похоже, он ведь всегда был тихоней. К тому же у твоей внучки такой характер...

- Тихоней?! Да от таких только и жди подлостей. Таятся до поры до времени, а потом так покажут себя, что никакому буйному за ними не угнаться...

- И все же я тебе не верю.

- Ну, хорошо, допустим, он ее не ударил. Но когда-нибудь точно ударит. К этому все идет.

- Так пусть разведется.

- Она и рада бы, да этот "тихоня" хочет забрать себе и квартиру, и электромобиль, и геликоптер.

- Так ведь они ему и принадлежали до свадьбы?

- Замолчи. Что бы тебе ни говорили, ты - против. - Дочь присела к Перевалову на кровать и более мягко продолжала: - Я понимаю, что тебе нелегко на это решиться, но тебе же не надо прилагать особых усилий. Всего-навсего позвонить Генеральному прокурору и добиться постановления о равном разделе имущества.

- Это противозаконно.

- Неважно. Речь-то идет о близком тебе человеке. К тому же, если откажешься, внучка явится к тебе сама.

Перевалов поморщился.

- Подумай, - настаивала дочь. - Лучше позвони до ее визита, а то получится себе дороже.

- Спасибо, - отодвигая тарелку, сказал старик. - Я больше не хочу. И не могу.

Старушка уловила скрытый смысл его слов:

- Ничего, сможешь. Я иду за видеотелефоном.

- Нет.

- Ну, папа... папочка, - дочь наклонилась к Перевалову и начала, как в детстве, гладить его. - Я тебя очень прошу...

Со стороны эта сцена выглядела, наверно, смешно: столетняя старуха ластится к своему еще более древнему отцу. Но Перевалова это растрогало. Он вспомнил давно минувшие времена Это было приятно, и старик закрыл от удовольствия глаза.

Тоненький луч солнца проник в комнату, защекотал и разбудил Перевалова, вздремнувшего после обеда. Проснулся старик в отвратительном настроении: часа два назад он, пересилив себя, позвонил Генеральному прокурору, а затем - Марату Чингаеву. Родные были довольны, а старику стало совсем плохо.

Он чувствовал себя униженным, но не от того, что просил, боясь отказа. Наоборот, Перевалов был уверен, что ему не откажут. Ему просто не могли отказать - и пользоваться этим было неприятно. Конечно, и раньше Перевалову приходилось нелегко после очередного выпрашивания, но сегодня старик перенес все это значительно тяжелее.

Неожиданно в комнату ворвался праправнук Перевалова. Он всегда входил к нему без стука.

- Привет, дед. Как дела, еще не умер?

Старик не нашелся, что ответить.

- Я принес мое заявление с просьбой о внеконкурсном зачислении в космошколу. Вот тебе ручка - черкни на нем по-быстрому пару строк.

- Зачем?

- Чтоб наверняка приняли.

- Я не о том. Зачем тебе космошкола, ты же собирался стать гидрологом?

- Передумал. Да ты не тяни, старик. Давай, пиши.

- А ты попробуй самостоятельно поступить. Сдать экзамены, как все.

- Ну-у, дед. Че я буду даром стараться, если можно и так. Давай, пиши.

- Не буду.

- Че? Ты че, спятил, старик? Я всем дружкам сказал, что поступлю - сто процентов!

- Ну и что?

- Да они меня засмеют!

- И поделом.

Продолговатое лицо парня вытянулось, казалось, еще больше. В глазах вспыхнула злоба. Он стиснул руку в кулак и занес его над головой Перевалова.

- Ты, дед, не шути со мной. Я уже все решил.

- Не надо было решать за меня.

- Ах, так... - парень резким движением схватил старика, потянул на себя и с силой толкнул назад. Перевалов ударился о спинку кровати и застонал. Не столько от боли, сколько от бессилия. Покрытые морщинами руки старика мелко дрожали. Он хотел что-то сказать, закричать, позвать на помощь, но не смог вымолвить ни слова.

В этот момент в комнату вбежала пятилетняя Олечка, младшая сестра парня.

- Здлавствуй, дедушка! - очаровательно картавя, выпалила ока

Парень выругался, в сердцах отбросил к стене стул, схватил свое заявление и ушел, яростно хлопнув дверью.

Перевалов облегченно вздохнул и, с трудом шевеля языком, произнес:

- Спасибо... Спасибо, Олечка.

- А почему он так кличал? - спросила девочка, забираясь к старику на кровать.

- Видишь ли, когда человек ставит перед собой цель и пытается достичь ее любой ценой, горе тому, кто окажется на его пути. Больше всего бесит этих людей, если кто-то мешает им достичь своего... И в нашем доме есть такие люди: твой брат, например. И на пути у них вечно оказываюсь я.