Николай Леонов - Трактир на Пятницкой

Когда он, громко хлопнув дверью, вошел в кабинет, ребята прекратили разговор и встали.

- Так, голубчики, - сказал Климов, пытаясь придать лицу грозное выражение, сел за стол и потер руки. - Сейчас я с вами поговорю.

Лавров стоял, опустив голову и потупив глаза, а Панин, наоборот, выставил подбородок. Взгляд его был чист и невинен.

- Садитесь, - сказал Климов и неловко заворочался на своем прокурорском месте. - Разве можно так?

- Колька, оправдывайся! - зашептал Лавров.

- Верно, я виноват, - горячо заговорил Панин. - Но вы выслушайте, Василий Васильевич, - он встал и начал ходить по кабинету. Видно, деятельная его натура не могла находиться в состоянии покоя. - Подобрались мы к Серому вплотную, и заколодило. Он нас чувствует и на дело не идет. Тут еще Цыган Мишку узнал, и совсем неважно стало. Надо было или уходить, или атаковать. Здесь Михаил и придумал, что если он меня "выдаст", то и себя реабилитирует, и Серого успокоит, мол, сбежал мент, и Цыгана прижмет.

- А что ты здесь плел про Павла? - уже не скрывая улыбки, спросил Климов.

- Так ничего я не плел. Когда Мишка кончил разговаривать с Павлом, встал и поправил прическу, что означало "сматывайся", я кивнул и пошел к выходу. Тут Павел подзывает, меня аж в пот бросило: неужто, думаю, задержать хочет? А он мне мелочь за пиво сует и шепчет: "Тебя Серж расколол, беги". Все так и было. Только, по замыслу Мишки, я должен был явиться к вам и все рассказать, а я испугался. Думаю, наверняка вы догадаетесь, что дела у Михаила плохи, раз мы такой ход сделали. Наказывайте, - Панин развел руками.

- А у меня все было просто, - сказал Лавров и смущенно улыбнулся. Николай принял огонь на себя и скрылся, дальше все было, так сказать, делом несложной техники. Я полностью реабилитировал себя и скомпрометировал Рюмина, то есть Цыгана. Но Серый оказался не так прост и мне до конца не доверял, играя на нашей с Рюминым обоюдной ненависти, он связал мне руки. Когда явился Павел, стало ясно, что вы за ним проследили и адрес вам известен. Моей единственной задачей стало удержать Рюмина до возвращения налетчиков и ждать вас.

- Не удалось Рюмину осуществить свою мечту: стать главарем и повернуть банду с уголовщины на политику, - сказал Панин, встал и пожал Михаилу руку.

Решив прижать ребят к стене и поубавить им спеси, Климов тяжело вздохнул и сказал:

- Все это, конечно, хорошо, начальство даже вас награждать собирается, но мне-то что с того? - открыл лежащую на столе папку и взял первый подвернувшийся листок. - Вот заявление о том, что пятого августа в пьяной ссоре убит гражданин Кирюшин, известный вам под кличкой Свисток. Заявление зарегистрировано, и уже звонили из управления и спрашивали, что предпринято для розыска преступника. Что прикажете делать?

- Я выстрелил в порядке самозащиты, - быстро сказал Лавров.

- Точно, - вмешался Панин. - Могу официально свидетельствовать, что гражданин Лавров говорит в данном случае только правду.

- Разберемся, - угрожающе пробормотал Климов и спрятал "заявление" в стол.

- Правильно, товарищ начальник, разберитесь. Раньше решите этот вопрос принципиально, тем более и заявление у вас есть.

Климов посмотрел на говорившего Панина, не выдержал и вышел из-за стола.

- Да я тебе, постреленок... - начал он, засучивая рукава, перевел взгляд на Лаврова и замолчал.

Лавров сидел, запрокинув голову, и держал у носа какую-то склянку. Глаза у него были закрыты, ноздри раздувались, а на лице было написано блаженство. Климов вспомнил страшные крики наркоманов, когда они мечутся по камере, лишенные своего зелья, на секунду опешил, потом подскочил к Лаврову и залепил ему пощечину. Лавров качнулся, склянка вылетела у него из рук, ударилась об стену и разбилась.

- Опять меня за Кольку бьют, - сказал Лавров, потирая пылающую щеку. И погибли мои вещественные доказательства, - он вынул из кармана точно такую же склянку и протянул ее Климову.

Климов взял ее, посмотрел на хохочущего Панина и взорвался.

- Объясните мне наконец, что вы вытворяете? Что это такое? - он сунул склянку Лаврову под нос.

- Кокаин, естественно, - сказал Лавров, отстраняясь и протирая платком слезящиеся глаза. - Ну и ручка у вас, Василий Васильевич.

- Кокаин? Так я тебе сейчас совсем башку оторву!

- Это моя выдумка, Василий Васильевич, - быстро проговорил Панин и схватил Климова за рукав.

- Выдумка его, а физиономия моя, - сказал Лавров и, прикрывая лицо платком, вышел из кабинета.

- Все объясню, - Панин театрально взмахнул руками перед лицом недоумевающего Климова. - Трубочки были две: в одной - кокаин, в другой ваниль. Понимаете? Мишка нюхал ваниль, а когда у него просили нюхнуть, давал настоящий кокаин.