Николай Леонов - Трактир на Пятницкой

Пашка вошел в кабинет, сел в сторонке и злорадно оглядел присутствующих.

Цыган кусал губы и смотрел на Сержа.

- Упустил ты момент, друг детства. Встать бы тебе и уйти вместе с товарищами. Жив бы остался.

Серж не ответил и с безучастным видом продолжал полировать ногти.

В коридоре раздались быстрые шаги, и через секунду в кабинет вошел Серый. Он оглядел присутствующих, резко придвинул стул, сел и, ломая спички, стал закуривать. Его обычно мертвенно-серое лицо сейчас было в красных пятнах, а худая спина еще больше торчала острыми лопатками.

"Видно, попало от начальства", - злорадно подумал Пашка и, пряча довольную улыбку, прикрыл рот рукой.

- Никто не сбежал, все на месте, - сказал Цыган и обвел рукой кабинет. - Отсутствует Свисток, которого по твоему высокому повелению отправили прогуляться во двор, и сейчас он, наверное, уже купается. Ликвидировали его даже быстрее, чем я надеялся.

- Заткнись, - тонко взвизгнул Серый, - я с тобой еще поговорю. Мне Валет рассказал кое-что об этом парне, - он кивнул в сторону Сержа. Почему ты раньше молчал?

- Только сегодня придумал, - пробормотал Серж и подул на пальцы.

- Сволочи! Все сволочи! - Серый вскочил, но поскользнулся и снова упал на стул. - Что это? - он шмурыгнул ногой по полу, и какая-то книжечка вылетела из-под стола.

Валет нагнулся, поднял ее и бросил на стол.

- Бульварные романчики почитываете, - Серый посмотрел на книжку и замолчал. Рот у него полуоткрылся, глаза прищурились, а поблекшие было пятна вспыхнули с новой силой. Он пододвинул к себе книжку и прочел: "Словарь воровского и арестантского языка. Составил пристав Попов".

Все сгрудились у стола и молча смотрели на небольшую книжечку в коричневом бумажном переплете.

- "Перепечатка воспрещается. Город Киев. Тысяча девятьсот двенадцатый год", - прочитал Валет.

- Чья? - спросил Серый и развел руки, отстраняя всех от стола.

- Думаю, что хозяин не найдется. Это же настольная книга молодого красного сыщика. Вживание в образ, так сказать, - пробормотал Цыган, возвращаясь на свое место.

- Чего вживание? - не понял Серый.

- Расспроси моего друга детства, он тебе объяснит.

- Я бы на твоем месте, Игорь, не трогал эту штуковину руками, - сказал Серж. - На книжке наверняка есть пальцевые отпечатки хозяина, и, если бы у меня была лупа и специальный порошок, я за двадцать минут нашел бы человека, который держал эту книгу в руках. Но моему заключению вы не поверите, так что ищите другого эксперта.

Пашка не заметил, как в кабинете появился отец Василий. Видно, он слышал весь разговор, так как протолкался к столу, завернул книжку в салфетку и, перекрестившись, спрятал ее под передник.

- Откуда у нас ученые? - пробормотал он. - Антихристово творение. В огонь его, в огонь.

Пашке показалось, что Цыган посмотрел на Сержа и улыбнулся.

- Делай, что тебе приказано, сынок. Помоги тебе царица небесная, хозяин опять перекрестился и взял Пашку за рукав. - Идем с богом отсюда. Людям поговорить надо.

Пашка обрадовался и пулей выскочил из кабинета.

Что-то обожгло спину, и Пашка подпрыгнул на табурете.

Рядом стояла Аленка, смотрела серьезными глазами и показывала ему мокрую ладошку.

- От самого рынка ледышку несла, - сказала она, - у рыбников стащила, ужасно холодная.

- Для того, чтобы мне за шиворот бросить? Пашка двигал спиной, пытаясь избавиться от обжигающего тело льда.

- Ага, - сказала Аленка, сунула ему за рубаху руку и прижала к груди замерзшую ладошку.

Пашка взвизгнул, отскочил в сторону и выдернул рубашку из брюк. Ледышка упала на пол.

- Я думала, тебе приятно, - разочарованно протянула Аленка, посмотрела на Пашку совершенно серьезно, и только в самом уголке глаза плясал чертенок смеха.

Аленка накрыла на стол, наложила Пашке полную тарелку салата из свежих овощей и поставила рядом шипящую сковороду с жареной колбасой и черным хлебом, залитым яйцом, сама села напротив и, подперев голову ладонями, смотрела, как он ест, и спрашивала:

- Вкусно, Паша? Вкусно?

Пашка молчал, качал головой, обжигаясь, уплетал яичницу и хрустел поджаренным хлебом. Когда на сковородке почти ничего не осталось, он спохватился и спросил:

- А ты почему не ешь?

Аленка улыбнулась и отобрала у него вилку.

- Вилка у нас одна, Пашка Америка. А почему тебя, Паша, Америкой зовут?

- Когда я маленьким был, - Пашка придвинул к ней сковородку, - мне сосед подарил такие длинные толстые носки. Ребята во дворе как увидели меня в этих носках, стали Америкой звать.