Александр Ковалевский - Тайна черных дайверов

— А вот этот «опель», — продолжил он, — к нам вчера пригнал на ремонт майор Секачев с Центрального рынка. Позвони ему — он тебе все объяснит.

Илья звонить Секачеву не счел нужным. Предназначавшийся следователю БМВ он опечатал, а для осмотра «опеля» Секачева вызвал эксперта-криминалиста, который обнаружил, что на этой машине перебиты номера на кузове, о чем Илья доложил в своем рапорте начальнику городского Управления. Закончилась эта история тем, что и Секачев, и старший следователь городского Управления как ни в чем не бывало продолжили ездить на своих ворованных авто, а непосредственный начальник Ильи капитан милиции Дубцов прочитал ему целую лекцию о том, почему им нельзя трогать таких, как майор Секачев, с рук которого кормилось все городское и областное Управление, включая инспекцию по личному составу и сотрудников внутренней безопасности.

— В областном ГАИ дело по оформлению ворованных автомобилей, в том числе и за рубежом, поставлено на поток, но сунься мы к ним, как представители Интерпола, нас с тобой тут же уволят без выходного пособия.

— За что же нас увольнять, если мы просто выполняем свою работу? — недоуменно тогда спросил Илья.

— Ну ты и наивный, — усмехнулся в ответ Дубцов. — В нашей системе такое невозможно, чтобы гаишники не делились своими доходами с вышестоящим начальством, которое в свою очередь тоже должно засылать наверх пухлые конверты, и так до самого министра МВД. Согласен?

— Согласен, — кивнул головой Илья, который теперь особой разницы между ментами и бандитами, честно говоря, не видел.

После того случая Илья в лице майора Секачева нажил себе личного врага, и сейчас он не сомневался в том, что подброшенная ему в машину «Беретта» — дело рук майора, но доказать это не имел никакой возможности. Угодив в СИЗО, Илья оказался в таком же бесправном положении, как и все арестанты следственного изолятора. Следователь Косицкий не разрешил ему даже свидание с женой, а передать ей весточку на волю Илья не мог. По распоряжению того же следователя Илью бросили в «пресс-хату» к уголовникам, дабы те склонили его подписать «чистуху» — чистосердечное признание в том, что он якобы застрелил четырех каких-то бандитов из найденного у него в автомобиле пистолета.

Прибегнуть к помощи зэков-беспредельщиков Косицкий вынужден был потому, что дело у него разваливалось — отпечатков пальцев Ильи на изъятой «Беретте» обнаружено не было, поскольку на этом пистолете вообще не было никаких отпечатков. Этот факт еще не свидетельствовал в пользу подозреваемого, который мог сам тщательно протереть пистолет, но и доказать, что именно Ладогин застрелил из этого ствола четырех человек, Косицкий без его «чистосердечного признания» пока не мог. А «пресс-хаты» для того и существуют, чтобы создать такие невыносимые условия арестанту, что тот готов будет подписать все, что угодно, лишь бы вырваться из этого ада. Только Косицкий не знал, что майор Секачев через своего знакомого вертухая заказал Ладогина, которого в первую же ночь пребывания в пресс-хате должны были удавить подкупленные им зэки.

Уголовный контингент, с которым Илье предстояло столкнуться, как на подбор состоял из бывших спортсменов-рэкетиров, на счету которых было не одно разбойное нападение, в том числе и на сотрудников милиции. Выстоять в схватке с этими раскормленными двуногими существами у Ильи шансов было мало; к тому же его «лучший друг» Секачев специально позаботился о том, чтобы заступившие в ночную смену вертухаи не пришли к нему на помощь в критическую минуту. Дежурный прапорщик Кочерыжкин и старшина Кулебяка оценили свою служебную «бдительность» в двести долларов, и Секачев, не скупясь, отсчитал им две новенькие стодолларовые купюры, пообещав накинуть еще столько же каждому на случай, если бандиты слишком уж переусердствуют с Ладогиным и тюремщикам будут грозить из-за него крупные неприятности. Кочерыжкин недавно здорово проигрался с кумом в карты, и дармовые доллары пришлись ему как нельзя кстати. Очень он рассчитывал и на обещанную Секачевым премию. Если Ладогина, к примеру, искалечат или, того хуже, вынесут из камеры вперед ногами, ему, Кочерыжкину, как старшему смены, конечно, порядком влетит от начальства, но обещанные в качестве компенсации доллары с лихвой перевешивали какой-то там выговор, пусть даже и строгий-престрогий. А может, еще и не будет никакого выговора, рассудил Кочерыжкин, ведь в «пресс-хату» бывшего мента Ладогина бросили по указанию следователя городской прокуратуры.