Мария Брикер - Купель Офелии

– За что? – ошарашенно поинтересовался Сеня.

– За идиотизм твой! У нас девушка в ванной рожает в трусах неделька… – передразнил Ванька и на секунду задумался. – Надо ее родственников вызвать срочно! Пусть приедут и заберут придурочную.

Терехин оживился и бросился в прихожую. Расстегнул саквояж готки, порылся внутри, но вспомнил, что сотовый Кристина забрала с собой и выругался.

– Документы ее глянь, паспорт. Сейчас в Инете определим номер телефона по адресу. – Лукин уселся за кухонный стол, распахнул Ванькин ноутбук и защелкал мышкой.

– Йе-с! – Терехин радостно продемонстрировал паспорт. Но в Инете ничего искать не пришлось – номер домашнего телефона готки обнаружился в медицинских документах Кристины. Там же лежал страховой полис и контракт на роды в одном из роддомов Москвы.

Терехин набрал домашний номер девицы и пролистал контракт. Оказывается, ей полагалась персональная «Скорая», сопровождение личной акушерки, бригада врачей, отдельный родильный зал, комфортабельная палата и еще куча всяких благ. Количество нолей на чеке впечатляло.

– Вот коза! Сволочь готическая! У нее все проплачено, а она тут рожает! – выругался он. И откашлялся, услышав голос в трубке. – Здрасьте, мне срочно нужен кто-то из близких Кристины. Да, отчим подойдет. Но лучше мать… Вашу мать, да не орите вы так! Ничего с вашей девочкой не случилось. Пока не случилось… Она в данный момент рожает у меня в ванной комнате. Оно мне надо, спрашивается! Я? Я, собственно… Да какая разница, кто я! Почему не в роддоме? Спросите у нее сами. Я не виноват, что ваша Кристина идиотка. Ей, видите ли, в воду приспичило рожать. Короче, приезжайте и забирайте ее на фиг! Быстрее, иначе я… я за себя не ручаюсь! – на высокой ноте выдал Терехин, удивившись собственному визгливому голосу.

В отличие от диспетчера «Скорой» отчим Кристины много вопросов задавать не стал, уточнил адрес и отключился.

– Отлично! Сейчас приедет ее отчим! – доложил Ванька друзьям. Пусть он с ней и разбирается. Дело сделано. Все, я умываю руки. – Терехин потер ладони и станцевал танец маленьких утят.

– Все-е-е-е-е!!! – как эхо, донеслось из ванной, и стало тихо.

– Господи… – перекрестился Пашка. – Чего это она заглохла?

– Неужто, утопла?! – охнул Лукин.

– Типун тебе на твой поганый язык! – рявкнул Ванька.

Он бросился в кухню, залез на стремянку и заглянул через окошко в ванную.

– Ребята, плохо дело! Готка в отключке, вода у носа. Опять накаркал, пророк пустоголовый! – всхлипнул Ванька, с трудом удерживаясь на лестнице. – Дверь ломайте. Быстрее! А то утонет! Господибожемой, за что мне все это? То Галка сумасшедшая по крышам гуляет, теперь вообще беременная чума в ванной рожает… Кошмар какой-то! Я сам сейчас рожу или с крыши прыгну.

Пашка навалился плечом на дверь, забыв, что она открывается наружу. Терехин соскочил со стремянки и, отпихнув Хлебникова, потянул ручку на себя. Раздался треск – и ручка осталась в ладони у Ваньки. Он некоторое время с изумлением смотрел на раритет, отшвырнул его и кинулся обратно в кухню, снова забрался на стремянку. Следом прибежал Хлебников, вышвырнул из-под раковины пустые бутылки и пакет с мусором, схватил вантуз и протянул Терехину. Тот отбросил его в сторону.

– Окно трухлявое, эта хрень вдавит стекло внутрь. Нож дай или отвертку! – скомандовал Ванька, пытаясь пальцами разогнуть ржавые гвозди, на которых держалось оконное стекло. Шляпки впивались в пальцы, резали их в кровь, но Ванька настойчиво продолжал ковырять крепления, оставляя бордовые следы на раме. С другой стороны, возле двери, орудовал Лукин, пытаясь войти в ванную комнату с помощью подручных средств: штопора и открывалки.

Ворвались одновременно – Ванька через окно, Лукин через раскуроченную инструментами дверь. Вода не успела доползти до носа девушки, но увиденное парализовало спасателей. Кристина, одетая в короткий прозрачный пеньюар, выглядела, как покойница, которую из гроба сунули в ванну, – тушь и подводка расплылись под глазами, помада размазалась, словно у девушки порвался рот до ушей, над водой, как гладкий валун, возвышался обнаженный живот с пупком. Зрелище было ужасным. Последним приплелся Павлуша, глянул в ванну, позеленел, рухнул на колени и обнял унитаз. Звуки, рвущиеся из его утробы, привели друзей в чувство.

– Что делать? – пролепетал Лукин.

Ванька трясущейся рукой пощупал шею Кристины, нашел сонную артерию.

– Живая! Видно, от боли отъехала.