Нова Сума - 17 потерянных

Он постучал костяшками по стеклу, затем опустил красный шарф, которым обмотал лицо, чтобы не замерзнуть. Когда его рот оказался на свободе, я увидела, как потрескавшиеся губы выговаривают под усами: Вы. Немедленно откройте окно, юная леди!

Между нами было всего-навсего стекло, но я не слышала его. Не слышала ничего, кроме далекого шуршания по дороге двух велосипедных шин. Он снова заколотил в окно, и я наконец очнулась и опустила стекло со словами:

– Простите, мистер Флорис. Я вас не заметила.

Одновременно я посмотрела в зеркало заднего вида – мне нужно было знать, со мной ли она. Может, скрючилась в темноте позади водительского сиденья? Но мне помешало отражение бледной девушки, вновь протирающей глаза, что было плохо. На ее щеках виднелись сероватые потеки туши для ресниц, словно она укрылась у себя в фургоне, чтобы поплакать. Это было не так. Я не плакала уже много лет.

На голове у меня красовалась пухлая шерстяная шапка, которую моя подруга Дина стащила в молле, но она ей не подошла и потому стала моей. Шапка была низко надвинута на брови, и моих ушей не было видно. Не было видно и заднего сиденья, на котором все еще могла сидеть Эбби.

– Мисс Вудмен, – провозгласил мистер Флорис. – Вы в курсе, что уже начался третий урок и вы должны быть в классе? Выбирайтесь из машины и идите со мной, или же мне придется сделать в журнале соответствующую запись.

Со мной такого раньше не случалось. Ведь я еще не начала прогуливать уроки, и в моем «личном деле» не было записи о том, что я буду «жалеть о своем поведении всю оставшуюся жизнь». Я еще не разбилась на множество мелких осколков – в коем состоянии пребываю до сих пор.

Все равно я не вышла из фургона.

– Но… – сказала я и замолчала в ожидании.

Разве он не видит?

Я думала, он наконец-то заметит, что я не одна. Мистер Флорис стоял достаточно близко к машине, чтобы разглядеть откидное место и сидящую на нем девушку. Ну… девушку-призрак, прячущую лицо за волосами. Разве ее здесь не было – чумазой, с разбитыми коленками?

Я по-прежнему чувствовала ее запах. Чувствовала ее дыхание – мы с ней дышали одним и тем же воздухом, хотя умом я понимала, что это невозможно.

Но глаза мистера Флориса остановились совсем на другом – на прикуривателе, выскочившем из приборной доски с громким характерным хлопком.

– Вот оно, оказывается, как, Лорен. Выходи. Сейчас же. Я запишу тебя.

Он ничего не видел – был слеп к таким вещам. Он не видел ее. Спустя несколько секунд, открыв дверцу, он вытащил меня на ледяную дорогу. Я успела взглянуть на Эбби только раз, когда наклонилась, чтобы подобрать с пола объявление.

Я обратила внимание на то, что в ее длинных волосах запутались листья, сосновые иголки, и веточки, и кусочки смолы. Одна разбитая коленка кровоточила – кровь стекала по ноге до самых пальцев. На ней был только один шлепанец. Другой потерялся неведомо где.

Я знала, что она упала с велосипеда; я видела, как это случилось – в ночной темноте она не разглядела камень, попавший ей под колесо, и утратила равновесие. Но села она на велосипед снова или что-то остановило ее? Что или кого она встретила у подножия того холма?

Она ничего мне не сказала. Да и не могла сказать в его присутствии.

Я вышла из фургона, заперла дверцу и пошла за мистером Флорисом к зданию администрации, где меня должны были обязать в течение нескольких дней оставаться в школе после уроков. Но я оглянулась. Ничто теперь не могло удержать меня от того, чтобы оглядываться на нее.

Так меня в первый раз посетила Эбби, встретившаяся со своей судьбой неподалеку от летнего лагеря для девочек «Леди-оф-Пайнз». Теперь я знаю о ней намного больше.

Она Эбигейл Синклер из Орэндж-Терраса, штат Нью-Джерси. Но Эбигейл она только для бабушки с дедушкой и классного руководителя. Для всех остальных она Эбби.

Эбби с маленьким пирсингом в носу, он кажется сверкающей звездочкой, упавшей ей на лицо с неба; звездочкой, которая всегда с ней, куда бы она ни пошла, ночью или днем. Эбби, которая грызет ногти, но только на больших пальцах. Никогда не носит юбок. Боится клоунов и вовсе не шутит, когда признается в этом. Не расстраивается, если идет дождь. Она играла на флейте три месяца, а потом бросила это дело. Эбби – твердая троечница. Все еще девственница, если настаивать на строгом определении этого слова. Умеет отбивать чечетку. А свистеть, несмотря на все свои старания, так и не научилась. Эбби нравится Люк – а может, она даже любит его.