Андрей Левин - Желтый дракон Цзяо

Тук позвонил в бронзовый колокольчик. В гостиную вошел слуга и молча поклонился. Тук, щелкнув пальцами, указал на стоящий в углу и закрытый материей предмет около метра высотой. Слуга снова поклонился, подошел к нему и сдернул покрывало. Взору Желтого Дракона открылась восхитительная фигура кхмерской мифической танцовщицы Апсары, выполненная из золота. Апсара грациозно изогнулась на золотой подставке в древнем ритуальном танце. Ее тонкие руки с красивыми длинными пальцами были подняты над головой, которую украшал островерхий головной убор, инкрустированный бриллиантами, аметистами, сапфирами.

Восторженный возглас едва не сорвался с уст Желтого Дракона. Но, перехватив выжидающий цепкий взгляд хозяина особняка, он заставил себя сохранить на лице бесстрастное выражение.

- Гм, недурно.

- Недурно?!-воскликнул Тук.- По-моему, это восхитительно! Взгляните, какая работа! Эта фигура, эти изящные руки! Двенадцатый век. Эта славная негодяйка долгое время украшала один храм недалеко от Пномпеня. Я давно к ней присматривался и, когда понял, что "красные" вот-вот захватят власть в Камбодже, решил, что для них такое сокровище - непозволительная роскошь. Разве мужланы способны оценить настоящее искусство?

- И во сколько вы оцениваете эту... балерину? - небрежно поинтересовался Желтый Дракон.

- Вам, как старому другу, я могу предложить ее, скажем, за сто тысяч долларов.

- Сто тысяч? - Желтый Дракон поморщился.- Вы шутите, уважаемый Тук. В этой болванке не больше десяти килограммов золота - от силы тысяч на пятьдесят. Ну, и, конечно, работа. Шестьдесят тысяч - это максимум, что я могу за нее отдать.

- Шестьдесят тысяч!- обиженно вскричал Тук. - Шестьдесят тысяч за такую прелесть?! Это не двадцатый век. Вы только вдумайтесь - двенадцатый век! Уникальная скульптура - второй такой вы не найдете, ручаюсь.

Тук подскочил к танцовщице и любовно погладил ее по золотой руке.

- Ну, хорошо, я согласен сбросить тысяч пять, но только ради вас. Ну как, берете?

Желтый Дракон вздохнул.

- Нет, дорогой Тук. При всем уважении к вам я не могу платить такие деньги за вещь, которая этого не стоит. Шестьдесят тысяч - это хорошая цена.

- А бриллианты! - Тук ткнул пальцем в головной убор Апсары.- Вы забыли про бриллианты! Я не говорю об аметистах, сапфирах, но бриллианты... Три штуки, и каждый не меньше карата!

- Ну, хорошо. Семьдесят тысяч, и по рукам.

- Нет,- страдальчески прошептал Тук,- не могу. Девяносто тысяч, не меньше.

- Семьдесят пять.

- Восемьдесят пять.

"За восемьдесят отдаст,- подумал Желтый Дракон, но тут же одернул себя:- С какой стати я должен уступать?"

- Нет, дорогой Тук, семьдесят пять тысяч - моя последняя цена.

Хозяин особняка развел руками.

- Мне очень жаль, милейший Куан, но я не могу больше сбросить ни цента. Право, я хотел доставить вам удовольствие, но... что поделаешь... Я и так шел на убыток.

Он снова позвонил в колокольчик и приказал вошедшему слуге унести фигуру Апсары. После того как слуга удалился, собеседники с холодной вежливостью обменялись несколькими ничего не значащими фразами и разошлись, договорившись встретиться на следующий день.

Недельное пребывание Желтого Дракона в Бангкоке подошло к концу. Накануне отъезда Тук пригласил его на прощальный ужин. Они сидели на маленьких скамеечках за квадратным столиком, уставленным яствами. В комнате, которую освещали лишь два шестигранных разрисованных фонарика, свисавших с потолка над самым столиком, царил приятный полумрак. Мягкий красноватый свет покоился на хрупком фарфоре двух изящных старинных ваз, создавая впечатление, что лампочки находятся внутри них, - делал бархатной шероховатую поверхность патины на бронзовой курильнице. Тук философствовал.

- Красноречие и вольнодумие порождают беспорядки,- вещал он не спеша, с наслаждением отправляя в рот дольки вываренного в бульоне ласточкиного гнезда.- Литература и музыка способствуют распущенности нравов, снисхождение мать проступков. Если беспорядки и распущенность не пресекаются вовремя, они распространяются. Если же они распространяются широко, народ становится сильнее своих властей. А что делать, чтобы власти оказались сильнее народа? Наводить порядок еще до того, как вспыхнут беспорядки. А чтобы сохранить порядок. нужно управлять людьми не как добродетельными - именно от этого они и распускаются, а как порочными - тогда они полюбят порядок...

Тук отпил глоток подогретого рисового вина и продолжал: