Леонид Левин - Только демон ночью (Часть 1)

- Приехала, мне дали этот учительский домишко. Весь страшненький, ободранный. Я конечно ужасно расстроилась. Приехал папа. Оказалось, что рядом работает стройотряд его студентов - строит дома для совхозов. Ну, папа договорился с кем-то, ребята все отремонтировали, втащили на крышу бак, сделали душ, удобства, починили забор. Папочка, любитель сюрпризов,

пока я была в школе расставил заранее привезенную мебель, повесил шторы, даже доставил все мои любимые книги. Я у него одна, и он меня страшно любит. И балует.

- И мотоцикл папа купил?

- Ну уж нет! Он просто пришел в ужас когда я приготовила ему свой сюрприз - прикатила домой на побывку на мотоцикле. Чуть не вывалился с балкона. Это после первой же поездки местным автобусом в Аркалык - здешний центр цивилизации, решила, будь что будет, но куплю мотоцикл и выучусь ездить сама. Даже домой, в Целиноград, ездила.

- Попросила бы у папочки сразу машину, - Поддел ее. А сам подумал ну должно быть и фрукт ее папочка, подпольный миллионер.

- Зря Вы так, - Обиделась Вероника. - Чтобы отремонтировать и обставить этот домик, папа продал наш старенький "Москвич", влез в долги. Он простой преподаватель в техникуме. Правда очень хороший, студенты его побаиваются, но любят и уважают. Иначе и за деньги ничего бы не делали.

- Ну, хватит болтать - берите полотенце и в душ. Да, в полотенце завернуто чистое белье. Это отца. Оно еще не ношенное - оставлено здесь на всякий случай. Как пользоваться душем - разберетесь, это легче чем чинить мотоцикл. В коридор и направо, марш.

Душ оказался маленьким, обитым светлым пластиком, закутком, за крохотной, но чистой кухонькой, отделенный от нее только голубой непромокаемой занавеской, скользящей на кольцах по натянутой проволоке. Зайдя внутрь, пустил теплую воду, стал под неспешный мелкий теплый дождик, смывающий с усталого тела пыль дорог целинной казахстанской страды.

Помывшись и надев свежее белье, постарался привести в относительный порядок изрядно помятые форменные брюки и рубашку. Затем пригладил волосы и пошел на мягкий зеленый свет люстры, проникавший в коридор через неплотно прикрытую дверь.

В комнате был накрыт немудренный стол. На никелированной подставке кипел блестящий электрочайник, стояла баночка варенья, масленка и полбуханки белого пышного хлеба.

- С легким паром, лейтенант! Садитесь к столу, будем ужинать.

- Не густо, однако. Разрешите внести свою долю, авиационным пайком.

Отогнув край скатерти, поставил коробку на стол, вскрыл картонку ножом, как обычно пристегнутым в кожанном чехольчике к брючному ремню рядом с кобурой.

- А в душе вы пистолет отстегивали, или так и купались? - Поддела меня Вероника. - Сейчас его точно можно снять. Дверь закрыта на замок. В добавок я набросила крюк.

- С ним купался, - Обижено буркнул я, снимая кабуру и кладя пистолет на тумбочку.

- Разбирайте теперь содержимое пайка сами. Хозяйка Вы, или не хозяйка. - Отпассовал ей.

- Пока хозяйка, - Неожиданно грустно вздохнула Вероника и, не вдаваясь в подробности начала вынимать и раскладывать на скатерти дары ВВС.

- Шоколад! Шоколад! Шоколад! - Звонко захлопала в ладошки девушка, но быстро взяла себя в руки и скромно положила брус пайкового шоколада на стол. Больше в пайке ее уже ничего не интересовало.

- Это Вам, - галантно пододвинул я плитку в ее сторону.

- Ну, что Вы, мы поделим ее честно, пополам.

- Да здесь и делить-то, право, нечего. Мы ведь ежедневно на завтрак и обед по такой плитке съедаем - рацион. Надоело... Раньше и на ужин давали, но врачи запретили, стали плохо спать. Сны разные-всякие снились, невысыпались...Подначивал я. Вероника недоверчиво посмотрела на меня, но не уловив подвоха с удовольствием вгрызлась зубками в шоколад.

От шоколада я бы тоже, пожалуй, не отказался, но приходилось теперь держать марку и не показывать виду. В моем распоряжении, впрочем, оказался изрядный кусок сухой копченой колбасы. Так мы чаевничали. Вероника запивала чаем шоколад, а я колбасу. Все были довольны.

- Хорошо живут ВВС, - Улыбнулась она перемазанными шоколадом, алыми как у ребенка губами. Перехватила мой взгляд и облизнула, слизала шоколадные крошки красным, острым язычком. - Теперь - лучше?

- Теперь - чудно, - не удержался я, любуясь. Если и бывает любовь с первого взгляда, то происходящее со мной именно к такому состоянию души и относилось. Влюбился по уши. Мне нравилось смотреть как она по детски откровенно наслаждается шоколадом, как облизывает губы, как дует на чай, остужая его. Все вызывало во мне трепет и какое-то чисто щенячье умиление.