Наталия Левитина - Дилетант

Кроме чувства жгучего стыда за свою невольную измену, Олеся испытывала тихую ярость. Она злилась на мужчин: на Игоря - потому что не сказал правды о своей полной бесперспективности в качестве родителя, на Диму - за то, что воспользовался ее беспомощным положением.

"Какие они негодяи! - думала она, прижимая к себе любимого толстячка. Валерка сладко урчал, как восьмикилограммовый кот. - Я, конечно, очень виновата, я себя не оправдываю, но они!.."

Отношения с Игорем испортились внезапно и бесповоротно. Четыре года рядом с Олесей был нежный, заботливый друг. Теперь в каждом слове мужа Олеся слышала язвительный намек, унизительное напоминание. И он сам явно избегал встреч с любимой женой. Уходил чуть свет, возвращался за полночь...

- Нам надо поговорить! - не поднимая глаз, выдавила из себя Олеся. Игорь, слышишь?

- Ты снова о квартире? - раздраженно остановился на своем пути в прихожую Шведов. - Олеся, сколько можно? Не заставляй меня опять отказывать тебе. С какой стати я должен дарить квартиру каким-то неведомым бомжихам только потому, что они заняли тебе сто рублей? Ты же вернула долг. Наверняка с процентами. Я не могу разбрасываться квартирами направо и налево.

"Еще и это, - подумала Олеся, посмотрев на мужа новыми глазами. - Они ведь спасли меня. Выручили из беды. Он не понимает".

- Я не про квартиру, - поморщилась Олеся. - С ней я сама разберусь. Папа даст мне денег, надеюсь. Он, в отличие от тебя, понимает, что, если бы не помощь Елизаветы Федоровны и Варвары, меня просто-напросто прибили бы на валомеевском вокзале! Я бы не вернулась домой!

На лице Игоря так ясно отразилась мысль "Лучше бы ты не вернулась!", что Олеся вздрогнула. Она едва не заплакала. Куда же делась любовь? Неужели, зная о неверности жены, Шведов мужественно терпел Олесю всю ее беременность, потом семь месяцев после рождения ребенка. А сейчас, выходит, его терпение кончилось?

- Извини, некогда, - торопливо бросил Игорь. Он обошел Олесю, как обошел бы шкаф или стул, и открыл дверь. - Вечером поговорим!

Олеся знала, что он вполне может задержаться на работе до двух часов ночи.

Маша пользовалась своими мозгами эффективно, но не по прямому назначению. Природа вложила в ее белобрысую голову отличный, высокодейственный биопроцессор, чтобы Маша разумно мыслила, четко соображала и удивляла окружающих мудростью. А Маша в точности Следовала изречению Франсуа де Ларошфуко: "Как часто люди пользуются своим умом для совершения глупостей".

Зачем она звонила Шведову?..

...В пакете у Маши болтался килограмм сосисок - преданно несла Бублику. Бублик на это сказал бы: "Дура! Купила бы говяжьей печени!"

До ее дома оставалось совсем немного. Солнце палило, и Маша мечтала о том, как встанет сейчас под холодный душ. Она целый день провела в редакции, внося последнюю корректуру в статью о Шлимовске, а кондиционер работал только в гилермановском кабинете. Маша свернула в длинную арку. Здесь было темно и даже холодновато.

...Вернувшись из Шлимовска, она первым делом, прямо с вокзала, помчалась домой к Аркаше. Редактор встретил командированную с восторженными слезами радости на глазах.

- Я мечтал о твоем возвращении! - крикнул он, кидаясь на Машу как тигр.

Бублик, напротив, удивил полным отсутствием эмоций. Он по-хозяйски развалился в кресле и смотрел телевизор. Славная Аркашина квартира, прежде похожая на конфетку, как-то потускнела. Там и тут виднелись клочья оторванных обоев, жалюзи на окнах были разорены, ковры все в каком-то пухе. Хозяин выглядел не лучше. Нет, нос и уши были на месте, но из глаз исчезли привычный огонь, блеск, живость. Словно кто-то долго и увлеченно топтал Аркашу коваными ботинками.

- Бублик! Идем! Поехали домой! - позвала Маша. Аркадий при имени кота весь сжался, прилип к стене. У него задергалась левая щека.

Бублик прошествовал мимо редактора с видом Александра Македонского, только что завоевавшего какую-то очередную ерунду - Месопотамию или еще что-нибудь. Он даже не посмотрел в сторону Аркаши. А Маша со своим котом не церемонилась. Схватила за шкирку, чмокнула в лохматую морду и сунула в сумку.

- Ты его не обижал? - с подозрением спросила она у бедного Гилермана. - Что это у тебя тут, Мамай прошел? Ну ладно, побегу. Я ведь прямо с вокзала. Завтра отчитаюсь по командировке...

В арке, куда нырнула Маша, царила влажная прохлада. Маша даже задержалась на минутку, чтобы перевести дух.

Вдруг кто-то толкнул ее в спину. Она хотела было оглянуться, сказать, что это свинство, вот так вот толкаться, но внезапное бессилие согнуло ее колени. Второй толчок был еще менее похож на удар ладонью или локтем теперь в арке ясно прозвучал сухой хлопок выстрела. Она снова попыталась обернуться, но тело ее не слушалось. Маша ощутила отвратительную пустоту в груди и мягко опустилась на асфальт. Грязная оштукатуренная стена арки тоже приятно холодила. "Неужели это все, - подумала Маша. - Так просто..."