Анатолий Галкин - Барышня с дипломом

Жук на самой малой скорости вкатил на старые мостовые доски… В этот момент зарычал трактор и начал свой маневр по лугу рядом с мостом.

Когда машина оказалась в центре моста, Жук увидел, что трактор усилил ход и за ним натянулись два троса, ведущие к опорам гнилой переправы… Еще секунда, и деревянное сооружение вместе с иномаркой начало крениться набок.

Жук попытался выровнять машину и рвануть вперед, но и тракторист увеличил скорость… Мост завалился с трудом, а машина соскользнула к перилам, сломала их и рухнула в воды Угорки.

Еще до падения Жук успел задраить окна, двери и закрыть верхний люк… Иномарка стала большим поплавком, а течение развернуло ее колесами вниз.

Мотор еще работал. И рулить можно было, но что толку. Плыви по течению, пока вода не заполнит весь корпус. Плыви, пой песню про гордого «Варяга» и ложись на грунт.

Но на излучине течение как-то странно закрутило машину, ее повело к берегу, и она зацепилась колесами за каменистую отмель. Педаль газа еще работала! Колеса молотили речную гальку и двигали иномарку к берегу.

Наконец по команде они оба открыли двери, выскочили и впихнули машину на бережок, как рыбаки затаскивают свой баркас…

Трактористу, который называл себя Сивохой, очень не понравился такой оборот. Он вышел из трактора, отцепил трос и опять влез в кабину.

Сивоха разворачивался для лобовой атаки. Иномарка была прижата крутыми берегами и улизнуть от него не могла.

Лощинин, стоя у капота, вытащил мобильник и набрал номер Гуркова. Жук вытащил из мокрых брюк мокрушный пистолет ТТ. Трактор этой штукой остановить трудно, а тракториста можно.

Гурков откликнулся сразу. И сразу врубился в ситуацию:

– Это дурацкая накладка, Лев Львович. Я таких указаний не давал… Остановите Сивоху!

– Не могу, он прет, как танк!

– Покрутите в воздухе мобильником. Он должен понять.

– Не думаю. Не его это уровень.

Лощинин выбежал вперед и начал рукой с мобильником чертить окружности. Типа – закругляйся, разговор есть… Но Сивоха даже не снизил скорость.

Оставалось последнее средство. Жук направил ствол в лобовое стекло трактора и выстрелил… Упрямая машина чихнула, заглохла и остановилась.

Отряхивая осколки, Сивоха вылез из кабины и обиженно заорал:

– Вы чего, сдурели?

– А ты чего?

– Я ничего.

– Вот и мы тоже… Возьми трубу. С тобой Гурков будет говорить.

Разговор был краткий. Сивоха поддакивал и кивал. Потом вернул мобильник Лощинину и Гурков продолжил извиняться:

– Накладка это, Лев Львович. Не до всех дошла отмена приказа… Я все понимаю. При любом несчастье вся компра на меня печатается в «Сельской Газете».

– Бери выше, Андрей. В «Известиях», в «МК» и в «Комсомолке».

– Солидно!

– Друзей у меня много, Андрюша. Следи, чтоб ни один волос с нашей головы не упал… Особенно у Жука. Что-то он рано лысеть начал.

Желтая Ока проделала знакомый путь к коттеджу за Ватутинками. Ольга открыла все двери «своими» ключами и поднялась в кабинет.

Когда возник вопрос о Правдинске, Денис вспомнил, что недавно на фирму пришло письмо из Дома Правительства. Это письмо, связанное с мостом через Угорку сразу перехватил тот самый Леонид Зыков.

Тогда Денис не придал значения, а теперь это стало подозрительным… В записной книжке Ольга быстро нашла телефон нужного человека. Арсений Воловик был вхож в министерские кабинеты и мог разъяснить ситуацию. Надо позвонить ему и от имени Дениса попросить о встрече.

Уходить из дома не хотелось. Оленька начала бессмысленно обходить комнаты, включать и выключать свет, протирать кое-где пыль.

Теперь и она имела отношение к этому особняку.

Вчера она не успела об этом подумать… Они с Денисом немного говорили про любовь и про свадьбу.

А после свадьбы она может стать хозяйкой этих хоромов… Нужно ей это? Хочется быть богатой? Только честно… С Денисом – да! Без него – нет!

Она поднялась в спальню… Вот она широкая кровать. А вот шкаф, где она просидела битый час.

Ольга разделась, легла и натянула на себя одеяло. Она смотрела на пустую соседнюю подушку. На то место, где будет спать ее муж. Ее любимый муж… Она хотела представить это, но не смогла.

А потом она заплакала. Не от горя. И не от счастья… Слезы текли от предвкушения счастья. Это самое приятное в жизни.

Эту короткую передачу анонсировали заранее. Гурков специально оплатил два десятка рекламных роликов. Обещали нечто важное, а получилась страшилка.