Анатолий Галкин - Небо в алмазах

Егор открыл глаза и попробовал ослабить путы – бесполезно. Придется лежать и ждать, когда приедет Милан или еще кто-нибудь… Они обязательно приедут. Не сегодня, так завтра. Не завтра, так послезавтра.

Он попытался думать о чем-то приятном. О том, что было час назад у реки. А еще о том, что по договору Другов должен доплачивать за производственную травму… Шишка на темечке – это физическая травма. А лежание на кусте пиона – явная моральная травма. За неё надо запросить в тройном размере.

Она не спала уже третью ночь… Спала, конечно, но периодически просыпалась и ругала свою дурость.

Мария Ивановна чувствовала, что деньги почти были в ее руках. Пусть не двадцать тысяч, пусть не пять, но уж штуку баксов она вполне могла слупить с соседа Чуркина. Надо было хитрее вести разговор и не выкладывать все сразу… Но теперь у неё есть опыт. Нет только никакой новой информации.

Старые сведения Чуркин, очевидно, ловко реализовал. Вчера через глазок хорошо было видно, как он провожает Верочку до лифта, как машет ей рукой… Уже сговорились, а она, Марья, осталась с носом.

Собираясь прогуляться по Арбату, Мария Ивановна случайно у подъезда столкнулась с Чуркиным, который вернулся домой неожиданно рано.

– Как дела, Василий Иванович? Как жизнь молодая?

– Нормально.

– Как с артисткой Заботиной дела?

– Нормально… Найду – убью!

– А вы с ней еще не встречались?

– Нет, но руки чешутся.

– А вы Верочку в лицо-то знаете? Не перепутаете, если встретите?

– Не знаю я её, но и не перепутаю. Эта гадина давно мне поперек горла стоит.

Все это Чуркин говорил скороговоркой, явно торопясь и пытаясь отделаться от назойливой соседки.

Мария вышла на Арбат и тут вдруг поняла – вот оно! Новая и очень важная для Чуркина информация сама в руки приплыла. На блюдечке с голубой каемочкой.

Она развернулась и бросилась к своему дому, к Чуркину, к его квартире, где деньги лежат… Но теперь она будет хитрее. Мудрее, как тот пьяный рабочий, продававший стулья из театра «Колумб». Сперва деньги, а уж потом сведения!

Дверь открыл сам хозяин. Чуркин только что вылез из душа, и его китайский халат распахивался, обнажая чуть волосатую грудь, розовый живот и… Вот ниже скромная старушка глаз не опускала.

– Ну что еще, соседка? Занят я! К встрече готовлюсь.

– В шелковом халате?

– Не ваше собачье дело!

– А у меня, господин Чуркин, важнейшая для вас информация.

– Слушаю.

– Нет уж! Сначала деньги, а потом стулья!

– Какие стулья?

– Те, в которых запрятаны алмазные перстни, серьги, броши.

Последняя фраза ошарашила Чуркина. В ней он понял намек на те драгоценности, что лежали в его сейфе, на министерскую жену Мамаеву, которая через час придет с чемоданом долларов… Всем известно, как полезно читать классику. Но ювелир даже не слышал о веселой книжке «Двенадцать стульев». И он, понятно, ничего не знал о столовом гарнитуре мадам Петуховой. А поэтому литературную метафору расшифровал дословно.

– Пойдемте, соседушка, в кабинет. И извините, что я в таком виде.

Он не предложил ей присесть, поскольку визит Лили Мамаевой отложить нельзя. Она прибудет через час, а еще надо одеться, расставить цветы в кабинете…

– Слушаю вас, дорогая Мария Ивановна.

– Две тысячи зеленых денег.

– Не слишком много?

– Мало! Но я сегодня добрая… У меня распродажа важной информации по бросовым ценам.

Чуркин не пошел к сейфу – такие суммы лежали у него везде. И в пиджаке, и в кейсе, и в письменном столе… Когда он отсчитывал деньги, старушка поняла, что мало запросила. Из толстой пачки ювелир отделил всего пятую часть и протянул ее Марии Ивановне.

Она повернулась к нему спиной, задрала юбку и, не пересчитывая, засунула пачку куда-то вглубь, поближе к телу. Теперь все будет, как в старой конфете под названием «А ну-ка отними»… Пусть только попробует! Любой суд признает сексуальное домогательство в особо крупных размерах.

– Теперь слушайте, уважаемый Чуркин… Вы сказали, что никогда не видели Заботину?

– Не видел.

– А кого вы позавчера у лифта провожали? Кому ручкой махали?

– Так то была Анна Коган.

– Уверены?

– Она сама так сказала… Постойте, вы хотите сказать, что Коган – не совсем Коган?

– Совсем не Коган! Это Вера Заботина – собственной персоной! Она же актриса. Она вам не только Когана сыграет, но и Ойстраха, и черта, и дьявола… Она на новогодних елках даже зайчиков играла.

Последний довод был убийственный. Чуркин поверил и понял, что больше соседка ничего не скажет, а время поджимает. Он начал ее выпроваживать.