Наталия Левитина - Неумышленное ограбление

Эх! Уйду из "Интеркома" и стану адвокатом.

- Я ведь ее очень-очень люблю, - сказала Катя.

Кажется, мне поверили.

После того как я отправила ребенка домой поразмышлять над моими разумными доводами, появилась Эванжелина. Глаза у нее были на мокром месте.

- Я подслушивала. Танюша, ты настоящий друг...

Я вернулась от Эванжелины и после обеда закрылась у себя в кабинете. Мне было грустно и одиноко. Читала "Коммерсантъ", рисовала на бумаге мрачные картинки из истории французской революции. И досиделась. Когда около шести вечера я спустилась вниз, красная лампочка говорила о том, что дверь уже поставлена на сигнализацию.

***

Я уныло побрела обратно к себе. Перспектива провести ночь в кресле совсем не радовала, дома тосковал некормленый кот. Я подумала, что если отыскать телефоны охранников, то они приедут и вызволят меня. Проходя мимо кабинета Олега Васильевича, я обнаружила, что он не заперт.

На огромном полированном столе светлого дерева стояла, как и в других кабинетах, айбиэмка. Здесь же громоздились стопки документов, лежали книги в ярких обложках (творение Кэртиса тоже присутствовало - кажется, для "Интеркома" эта книга являлась настольной). Я уселась в кожаное кресло и задумалась.

Вот предоставляется случай удовлетворить свое любопытство. Возможно, компьютер Олега хранит какие-нибудь интересные сведения. Может быть, я сумею наконец понять, как можно делать большие деньги, не особенно напрягаясь. Вероятно, компьютеру доверена тайна, откуда, из каких источников поступают в нашу заурядную контору грандиозные суммы средств, обеспечивающие наше безбедное существование.

По экрану побежали разноцветные строчки - загружалась память. А моя совесть начала рыпаться - "Таня, это непорядочно", но я быстро убедила себя в том, что, во-первых, я не очень-то хорошо умею обращаться с компьютером и, возможно, ничего не сумею найти, а во-вторых, если я и откопаю какой-то криминал, то обязательно напишу разоблачительную статью в "Столицу" (рубрика "Персональные расследования") и тем самым сослужу пользу Отечеству и облегчу труд правоохранительным органам.

Информации в компьютере Олега хранилось неимоверно много. Я плутала по директориям и файлам, потом стала вставлять и просматривать дискеты и в конце концов добралась до чего-то засекреченного. Оно было записано на дискете с голубой наклейкой, без каких-либо опознавательных знаков или надписей, но прочитать я это что-то не могла. Компьютер упрямо требовал назвать ему "пароль", и мне пришлось полчаса упражняться в нажимании клавиш - поочередно, одновременно, в различных комбинациях. Конечно, все это было напрасно. Наверняка шифром являлось не одно какое-то слово или число, а целый текст.

Не везет так не везет. Я прекратила издеваться над компьютером, взяла "Итальянское лето" и стала перелистывать страницы, ставшие мне уже почти родными.

Надо сказать, Олег над своим экземпляром книги потрудился основательно: остро отточенным карандашом он отмечал, как я поняла, интересные выражения и случаи необычной интерпретации грамматических правил - герундий, инфинитив, конъюнктив и прочую ерунду. Я тоже так делаю подчеркиваю, а потом зубрю наизусть, - особенно если дело касается фразовых глаголов - этого мучения для всех, кто изучает английский вне языковой среды.

С книгой на коленях я просидела целый час. Потом сварила себе кофе. Потом задумалась. "You mustn't forget what I told you. It's very important" - эта фраза на 196-й странице "Итальянского лета" была подчеркнута дважды, и на полях стоял восклицательный знак. Но что в ней такого интересного? Ничего особенного.

Я снова достала из ящика дискету с голубой наклейкой и, когда компьютер затребовал от меня шифр, набрала эту фразу. И началось! Монитор замигал всеми цветами радуги, на красных, лимонных, ядовито-зеленых карточках были написаны имена, фамилии, адреса, счета, МФО, суммы денег и прочее. В общем - картотека. Совершенно секретно. Информация к размышлению.

Я взмокла от напряжения. Все было, конечно, очень интересно, но каким образом это можно было бы использовать? Пока не знаю. Но чтобы материал, добытый только благодаря моему пристрастию к английскому и природной сообразительности, не пропадал даром, я сгоняла в свой кабинет, принесла дискету и переписала картотеку Дроздовцева.

И снова мое любопытство не было удовлетворено. И я решила пасть еще ниже. Наверное, сейчас среди журналистов и встречаются порядочные люди, но их удел - писать про бизнесменов-ударников и об открытии нового детского садика. Сенсация недоступна и привередлива, и чистыми руками ее не ухватишь. В моей журналистской практике мне приходилось пользоваться заведомо украденными документами, а Сергей даже платил своим информаторам (проще - стукачам) круглые суммы за раскопанный компромат.