Дайан Вэйлян - Нефритовый Глаз

— Ну, мне-то никогда не стать генеральным директором «Синьхуа»! Нужно обладать особым умением, чтобы взобраться на верхушку служебной лестницы! Нет, это не для меня. Я стану богатым! И куплю себе на свои кровные и собственную машину, и собственную квартиру!

— А я обойдусь и без машины! Мне бы только крышу над головой! — печально вздохнул Толстяк. — У нас в «Пекинской газете» еще хуже, чем в «Синьхуа». Не то что квартиры — комнаты в общежитии не дают! Уже четвертый десяток разменял, а все еще живу у родителей. Я так и сказал свахам — моя будущая жена должна работать в таком ведомстве, где обеспечивают служебной жилплощадью.

— В Шэньчжэне и других особых экономических зонах такие специалисты, как мы, смогут приобретать квартиры в личную собственность! — Чижик Ли затянулся сигаретой и выпустил облако дыма.

— А как же твоя пекинская прописка? — спросила Мэй. — Ты ее потеряешь, если переедешь в другой город на постоянное жительство. Неужели не захочешь вернуться?

Мэй огорчилась за Чижика Ли, который всегда был безнадежным романтиком и постоянно страдал из-за этого. Он часто в душевном порыве совершал необдуманные поступки, а потому никак не мог ужиться в прагматическом китайском обществе. Мэй испытывала к нему родственное чувство. Они оба чурались окружающих, хотя и по разным причинам. Чижик Ли боялся общественного неодобрения и неприятия, поскольку это лишало его психологического равновесия. А Мэй считала, что ее никто не понимает, но при этом посылала всех к черту.

— Кто это не захочет вернуться? — прогремел чей-то бас за ее спиной.

Все обернулись и увидели возвышающуюся над ними почти двухметровую фигуру Гуана с испачканным сажей лицом. Ему, по обыкновению, пришлось возиться с переносным примусом, чем он и занимался, спрятавшись от всех за мраморной раковиной.

— Да вот, Чижик Ли уезжает в Шэньчжэнь, — пояснил Толстяк, сокрушенно качая головой.

— И правильно делает, — заметил Гуан, садясь и отгоняя дым от сигареты Чижика Ли обратно ему в лицо. — Наконец-то ты окажешься среди людей твоих габаритов! — засмеялся он собственной шутке.

Чижик Ли был самым маленьким в их группе, хотя родился в краю великанов — в северной провинции Дунбэй.

Сестрица Хуэй шлепнула Гуана ладонью по спине:

— Не будь ослом!

Тот словно не почувствовал удара и опять засмеялся.

— Только не вздумай сбежать в Гонконг! Через несколько месяцев Гонконг вернется в состав Китая, так что мы тебя все равно поймаем!

Жена Гуана — в отличие от него невысокая — подала ему банку пива. Тот открыл ее, сделал глоток и выплюнул.

— Я же велел тебе охладить!

— Я купила его уже охлажденным, — тоненьким голоском оправдывалась женщина, не смея поднять глаза.

— Подай бутылку воды! — приказал ей Гуан.

Тут наконец появился Дин, муж Сестрицы Хуэй. Он медленно скатил с холма велосипед, увешанный сумками с едой, среди которых восседала Крошка По. Жена Гуана приободрилась и поспешила разгружать продукты и готовить горячее. Дин остался помогать возле примуса, а Сестрица Хуэй повела соскучившуюся по ней Крошку По собирать цветы на лужайке.

Остальные принялись раскладывать тарелки, пиалы, палочки для еды, мясную нарезку, китайские пельмени, приготовленные на пару, и вареный рис. Гуан пошел за своими сигаретами, и Мэй вместе с ним.

Восемь лет назад, когда они окончили университет, строительство Хайнаньского проекта только разворачивалось. По плану правительства на острове Хайнань предстояло создать самую крупную в стране свободную экономическую зону с пятизвездочными гостиницами, международным курортом и современной промышленностью. Гуан с готовностью отозвался на призыв партии и, получив диплом, в первых рядах строителей поехал на Хайнань. Но там его постигло горькое разочарование.

— Гуан, почему ты так плохо обращаешься с женой?

Тот закурил и пыхнул дымом.

— А-а, зря я на ней женился! — Он прислонился к стволу молодой осины. — На Хайнане моя жизнь была совсем пустой. Мы познакомились, и я подумал, если женюсь, то она обретет хоть какой-то смысл. Я могу понять Чижика Ли. Меня тоже потянуло за длинным юанем. Силы небесные, шесть лет жизни угроблены на Хайнане! И что же, разбогател? Как бы не так! Никто там не разбогател, кроме проклятых чиновников! Сотни миллионов юаней осели у них в карманах! А что же получили такие, как я? Шестилетнюю прореху в жизни да нелюбимую жену!

— Тебе не в чем себя винить. В Хайнаньский проект изначально были заложены коррупционные схемы.