Александр Устинов - NEXT-2. Следующий. Книга 4. Во имя любви

— Я знаю Лавра, — признался Юрий. — Недавно только вспоминали с Кекшиевым… — Совпадение показалось Мякинцу странным, но внешне виду он не подал. — Живет где?

Семирядин оторвал взгляд от завтрака, осознав после паузы, что спрашивают именно его.

— Если на соседнюю трассу выскочить, не заезжая в город, считайте, рукой подать. Хотите съездить, успеть до совета?

— Управимся, — без тени сомнения заявил Юрий. Он уже был настроен на решительные действия.

— Может, кофе? — гостеприимно предложил Андрей Матвеевич. — С ликером?

Мякинец смерил его недовольным взглядом. По выражению Ангелины, Семирядин был дураком. Юрий имел несколько иное мнение насчет этого человека. Скорее Андрея Матвеевича можно было охарактеризовать как бесхребетного. Не умеющего достигать поставленных целей. Если таковые вообще ставились им.

— Адрес напиши. — Выудив из нагрудного кармана рубашки компактный блокнот и ручку, Мякинец протянул все это вроде бы завершившему свой завтрак хозяину.

Андрей машинально принял предлагаемое. Ангелина все еще ощупывала взглядом Юрия.

— Если не захотят отдать, твои ребята готовы? — поинтересовалась она с подначкой.

— Всегда готовы, — осклабился Мякинец, и в глазах его появились озорные искорки. Он лукаво подмигнул женщине. — Как и я.

Ангелина уловила его намек и засмеялась.

— В этом я убедилась ночью…

Лицо Семирядина, царапавшего в это время ручкой что-то в блокноте Юрия, напряглось. Он коротко зыркнул сначала на Виннер, затем на Мякинца и озадаченно почесал подбородок.

— Вы о чем? — изумленно полюбопытствовал он.

— Написал адрес? — вместо ответа снисходительно бросил Юрий.

— Сейчас…

Андрей поспешно поставил в блокноте еще несколько закорючек и оценил свое художество. Что-то не удовлетворило Семирядина, и он размашисто перечеркнул все написанное. Принялся выводить буквы по новой. Заметив это, Мякинец поднялся на ноги, пружинисто выбросив сухощавое тело из кожаного кресла.

— Вынесешь, отдашь пацанам в джипе, — величественно распорядился он. — Они первые покатят. — Юрий кивнул Ангелине. — Идем.

Они оба вышли из гостиной, не прощаясь с хозяином, и вскоре до слуха Андрея донесся звук захлопнувшейся входной двери. Семирядин непроизвольно вздрогнул. Непрошеным гостям удалось добиться того, что он снова был выбит из колеи.

— Ты, спесивая… — злобно прошептал он, прерывая свою писанину. — Ты допросишься… Вот когда полегчает всерьез… И надолго полегчает…

Несколько раз Семирядин вдохнул и выдохнул, успокаивая себя. Потом улыбнулся и уже энергично завершил написание адреса лавровской дачи в блокноте Мякинца.

К десяти часам утра солнышко разгулялось вовсю. Под его теплыми ласковыми лучами даже не столь заметны были кратковременные порывы ветра. Отмытая Николаем до блеска служебная «Волга» Лавра отражала эти самые лучи не хуже зеркала.

Николай согласно распоряжению шефа за считаные минуты домчал его с Иваном от клиники до нового пункта назначения. «Волга» затормозила у многоэтажного дома постройки тридцатых годов, и Николай заглушил двигатель.

— Ребята, вам придется еще немножко погрустить, пока я… — Лавриков с улыбкой попробовал подыскать нужное слово. — Повеселюсь.

Рука депутата уже легла на дверную ручку, а взгляд поднялся куда-то вверх, к одному из последних этажей здания. Нельзя сказать, что Федор Павлович боялся предстоящей встречи, но он немного волновался. Всегда тяжело соприкасаться с прежней, почти забытой жизнью.

— Газеты-то купить можно, Федор Павлович? — поинтересовался Николай.

— Нет, — сурово отчеканил Лавр. — Ни шагу из салона. Запритесь и… радио слушайте, — посоветовал он водителю и Кирсанову. — Радио сейчас — на любой вкус. Коль, ты уловил? За Ваню головой отвечаешь.

Иван непроизвольно улыбнулся и незаметно для Лаврикова подмигнул водителю.

— От одних охранников я уже сбежал, — напомнил он Федору Павловичу.

— А от меня фиг уйдешь, колобок, — в унисон ему отреагировал Николай, принимая безобидную игру паренька.

Однако все это совсем не развеселило Лавра.

— Выбирай выражения, Николай! — строго осадил он своего подчиненного.

— «Фиг» — это вовсе не выражение, — оправдался тот.

Но Лавриков мысленно уже был далеко отсюда. Он прокручивал в уме какие-то одному ему ведомые планы, автоматически доставая сигареты и зажигалку. Лавр открыл дверцу машины, щелкнул зажигалкой и прикурил. Дым пустил не в салон, а на улицу.