Рэчел Линдсей - Любовь и доктор Форрест

И все же в обаянии этой девушке и в самом деле было невозможно отказать, и как бы извиняясь за случающиеся у нее время от времени вспышки гнева, она вознаграждала медсестру небольшим подарком в виде плитки шоколада или же маленького флакончика духов из того огромного арсенала, что был расставлен на трюмо.

Вне всякого сомнения она была самой очаровательной пациенткой "Частного крыла", потому что ее бледная, безупречная кожа практически не нуждалась в макияже, хотя Дебора и проводила целые часы, расчесывая густые, темные волосы, которые мягкими волнами спадали ей на плечи.

На пятый день пребывания Деборы в больницы, Лесли как обычно по звонку явилась в палату, и увидела, что в кресле у окна сидел никто иной как сам Филип Редвуд. Со дня его женитьбы на Деборе, это был первый раз, когда Лесли снова довелось увидеть его в неформальной обстановке, и она почувствовала, что у нее краснеют щеки. Но он ничем не обнаружил своего с ней знакомства, и учтиво кивнув при ее появлении, продолжал все также безучастно смотреть в окно. В сером костюме и необыкновенно ярком галстуке, он выглядел даже еще более молодо, чем тот человек, каким он ей запомнился, и Лесли внезапно с завистью подумала о том, что как все-таки повезло этой девушке, потому что у нее есть все: и красота и деньги, и еще такой вот франтоватый красавец-муж.

- Вам что-нибудь надо, миссиз Редвуд? - спросила она.

- Да, сестра, пожалуйста. Найдите ленту в ящике трюмо и завяжите ею мне волосы.

Лесли направилась к трюмо, а Дебора продолжала разговаривать с мужем.

- И ради бога, Филип, давай прекратим этот разговор раз и навсегда. Я ни за что не отпущу тебя в Швейцарию. Ты должен отказаться, сказать доктору Зекеру, что тебя та его работу не устраивает.

- Дебора, давай все же обсудим это немного попозже. - Редвуг говорил очень тихим голосом.

- Нет. Я не желаю больше откладывать этот разговор на потом. Я никогда не поправлюсь, если буду постоянно беспокоиться из-за этого.

- Уверяю тебе, тебе вовсе не из-за чего беспокоиться.

- Ну конечно же есть из-за чего! - Дебора Редвуд нетерпеливо мотнула головой как раз в тот момент, когда Лесли начала перевязывать лентой ее роскошные волосы. - Сестра! Осторожнее! Вы делаете мне больно!

- Извините, миссиз Редвуд. Может быть мне лучше зайти попозже?

- Нет, я хочу, чтобы вы причесали меня именно сейчас. Послушай, Филип, ты наверное выжил из ума, что собираешься уехать отсюда и застрять в клиннике этого Зекера.

- Напротив, это очень благоразумное решение. Там я получу возможность набраться опыта, которого мне сейчас так нехватает.

- Не нужен тебе больше никакой опыт. Как врач ты известен достаточно хорошо для того, чтобы открыть свою собственную клиннику!

Редвуд гневно вскочил со своего кресла.

- Не нужна мне никакая собственная клиника.

- Тогда оставайся здесь. Но только не жди от меня того, что я когда либо соглашусь поселиться в такой глухомани, да еще к тому же и в Швейцарии. - В ее ясных голубых глазах стояли слезы. - Это жестоко, требовать от меня такое, Филип, жестоко!

Она расплакалась, а Редвуд обратился к Лесли.

- Вы свободны, сестра. Можете идти.

Лесли смущенно вышла из палаты и, сама не зная зачем, зашла в уборную. Практически одновременно до ее слуха донесся разгневанный голос Филипа Редвуда, и было слышно, как открылась и тут же с грохотом захлопнулась дверь. Боясь выходить из своего убежища, опасаясь снова столкнуться с ним в коридоре, Лесли осталась неподвижно стоять на месте, и мгновение спустя она услышала шаги в коридоре и голос сэра Клайва Уотерса лечащего врача жены Филипа Редвуда.

- А, привет, Филип! Тебя-то мне как раз и нужно!

- Случилось что-нибудь? - быстро переспросил Редвуд.

- Нет-нет. С твоей женой все в порядке. Скоро снимем швы. А потом поедете вместе куда-нибудь - отдохнете. Пойдет вам на пользу. - Сэр Клайв имел обыкновение говорить отрывисто, но тем не менее ему удавалось донести до собеседника смысл того, что он хотел сказать. - Ты кажешься бледным усердно работаешь?

- Недостаточно усердно.

- Чушь. А я слышал, что ты как будто собираешься уйти от нас заняться частной практикой.

Было слышно, что Редвуд даже поперхнулся от неожиданности, и Лесли живо представила себе, каким, должно быть, гневным было в тот момент выражение на его лице. Подслушивание под дверью - занятие не из благородных, и Лесли понимала это, но предпринимать что-либо было уже поздно, и она осталась неподвижно стоять, прислонившись к стене.