захотел, с непринужденно-пьяной откровенностью предложив собутыльнице переместиться в койку.
Нинон, безусловно, девушка нравов очень даже свободных, но чтоб вот так, сразу... В общем, она бросила своего кавалера в комнате, смылась к Татьяне и сейчас усиленно плакалась о загубленных перспективах.
Я сочувствовал как мог, легкомысленно обещая всестороннюю помощь и поддержку. Вдоволь нахлебавшись чаю, мы как-то незаметно перешли к спиртным напиткам. Как следует поддав и осмелев, Нинка попросила сходить с ней, попроведать ее гостя.
- А чего одна не идешь?
- Боюсь... - вздохнула она. - Уж больно Владимир Евгеньевич пьяные...
- Он что, так и представился?
- Ну...
- Вот хохма... - я уже опаздывал, но все же согласился охранить ее от прилипчивого ухажера. Чего только не сделаешь ради непутевой подруги своей собственной подруги! - Ладно, иди к себе, а я скоро подойду.
Скоро не получилось. Процедура прощания заняла минут сорок. Все-таки Татьяна была дьявольски привлекательна, а я так чертовски неутомим... Словом, когда я подошел к двери Нинкиной комнаты, внутри творилось нечто невообразимое. Крики, звон бьющейся посуды... Кошмар. Ужас!
Я хладнокровно постоял под дверью, покурил, развлекаясь звуками вполне семейной ссоры.
- Ты хам и негодяй!
- Кто? Я? А куда ты смылась, зараза? Куда?
- К подруге!
- К какой еще подруге? Я тебе сколько шампанского споил? А цветы, шоколад? Убью!
Нинка нешуточно визжит. Это сигнал: пора. Я с разбегу выбил плечом хилую дверь, влетел внутрь и увидел потрясающую картину, достойную дерзкой кисти художника: "Владимир Евгеньевич, разрывающий лифчик на дебелых грудях Нинки".
Он обернулся и тут же заработал удар ребром ладони под горло. Рискованный фокус! Я мог запросто убить его таким ударом. Но, к счастью, все обошлось. Как говорится, доброй свинье все впрок.
Враз протрезвевший, он долго сидел, кашлял, пыхтел и отпивался чаем, мигом сваренным сердобольной Нинкой. Интересный бабы народ! Еще минуту назад она истошно верещала и звала на помощь, а Владимир Евгеньевич увлеченно рвал с нее трусы. А теперь поди ж ты! Она так хлопотала вокруг него, ничуть не стесняясь столь нескромного распаха халата, а Володя так трагически стонал, что я стал чувствовать себя третьим - и само собой - лишним. А это несколько задевало. Это как так? Это кто же тут, едрена шишка, царь, бог и вселенский спаситель? Я возмущенно засопел, и наконец-то на меня обратили внимание.
- Ой! Извини... А мы тут...
Захлопотались. Понятно. А я, типа, третьестепенный герой из "Санта-Барбары". Доблестный Круз спасает абсолютно левую подругу и, как всегда, оказывается в круглых дураках.
Я молчал, Нинка тоже, а Владимир Евгеньевич самозабвенно упивался чаем. Для порядка выкурив сигарету, я решил потихоньку выскользнуть за дверь, но этот идиот увязался следом. Несмотря на то, что я выше его ростом и даже внешне сильнее, он все равно пытался смотреть на меня сверху, с этаким превосходством закоренелого руководителя, пусть даже в хлам датого. Он же начальник! А стало быть - неподсуден. Но вот беда, я-то был не в курсе.
Владимир Евгеньевич пока еще вежливо и культурно пытается меня залечить:
- Слышь, братан... Ты, как я посмотрю, шибко крутой и вообще...
Я пока молчал, ждал, чего он еще ляпнет, а он ошибочно принял мое молчание за знак искреннего коленопреклонения:
- Да ладно! - он выглядел чудо как великодушным. - На первый раз... В виде исключения.
От закипающей ярости у меня перехватило дыхание. Он меня прощает?! Меня? Ах ты гадина, щенок...
- Иди, чего ты, не бойся...
Большего он уже сказать не успел. Я резко выбросил вперед правую руку, кулак вошел под ребра, в аккурат до самого позвоночника. Он что-то невнятно хрюкнул, потянулся слабой ручонкой навстречу, я ее тут же перехватил и повел на излом. А поскольку противник от болевого шока молчал, я докрутил прием до конца, до хруста ломающихся костей.
Я аккуратно уронил Владимира Евгеньевича на пол. Нинка была в ступоре. Она смотрела на меня открыв рот, и в глазах явственно читался мой приговор: "Псих!"
Ну и пусть. Мне наплевать. Псих так псих. Но каким бы я психом ни был, я всегда обеспечивал своей заднице прикрытие. Я сурово сомкнул брови, поиграл скулами и выдвинул челюсть вперед, превратившись в одного из устрашающих персонажей героической коллекции Ламброзо.
- Сиди тут. Пока я не вернусь. Поняла?
Нинка сумела лишь хлопнуть в ответ глазами. Она немного в курсе, кто я такой, и в глубине своего слабого женского организма меня побаивается. Вернее побаивалась. Сейчас своей беспредельностью я вселяю в нее ужас. Это хорошо. Потому что в этом случае без дураков сделает то, что я сказал.
Читать дальше