Фридрих Незнанский - Ящик Пандоры

«Засиделся я за бумажками, раньше времени состарился,— думал он, глядя на свое отражение в оконном стекле полночного поезда метро.— Вот и выпил порядочно, и накурился, а сердце бьется как часы, и никаких тебе перебоев. Хоть какое-то живое дело, как в старые времена, когда мы с Сашей Турецким устраивали маскарады и погони. Ну, погони мне сейчас не по плечу, а вот небольшой спектакль еще сыграть могу».

Борко он увидел сразу, хотя на работника госбезопасности тот был похож очень мало, его скорее можно было принять за молодого ученого, какими их было принято изображать в наших кинофильмах шестидесятых годов. Меркулов подошел к нему, спросил:

— Вы не знаете, эта электричка идет до Дорохова?

Ни о каких условных фразах они с Борко не договаривались, да и не обязательно было осторожничать — на перроне, поодаль от Борко, стояло несколько припозднившихся пассажиров. И вопрос был лишним: на табло светилась надпись «Можайск». Но Меркулову захотелось продлить игру, вернуться лет на десять назад.

Борко окинул его небрежным взглядом из под модных очков в тонкой оправе:

— Идет, идет. И пора садиться, через две минуты отправление.

Меркулов с нескрываемым удовлетворением влез на высокие ступеньки вагона и занял место рядом с гебешником. Он был доволен, что Борко принял игру.

— Билеты у меня на двоих, до Голицыно и обратно,— сказал Борко, когда поезд тронулся, но, по правде говоря, Меркулов о билетах как-то не подумал, то есть он просто не предполагал, что придется куда-то ехать.— В зависимости длины разговора можно будет изменить станцию назначения. Во всяком случае у нас есть час с небольшим. Кто вы?

— Начальник следственной части прокуратуры РСФСР Меркулов. Константин Дмитриевич. Но моя должность не имеет ни. малейшего отношения к тем вопросам, которые я вам бы хотел задать.

— Я слушаю вас.

В зале ожидания сидели двое — почтенный старичок и парень в очках, ожидали поезда. Она нашла телефон-автомат — на нем отсутствовал диск.

— На улице, девушка, исправный. Был, по крайней мере, десять минут назад,— сказал почтенный старичок,— я внучке звонил, хотел сказать, чтобы дверь не запирала, а ее дома нет, и где шастает...

Ирина вошла в будку и услышала гудок электрички, протяжный и тоскливый, как звук маяка в тумане моря. Она открыла расписание, но в будке было совершенно темно, она вспомнила о Манином «фрнарчике», посветила на плохо пропечатанные страницы: гудела последняя электричка на Москву. Ирина заметалась между будкой и платформой и решила все-таки ехать — боялась, что не дозвонится, а электричку пропустит.

Очкарик сел на скамейку напротив Ирины и стал изучать какую-то схему, выполненную на большом листе ватмана.

— Извините,— решилась Ирина,— можно вас спросить?..

— Пожалуйста, пожалуйста,— сказал паренек, свернул ватман в трубочку и закрепил резинкой, как будто только и ждал предлога начать разговор.

— Вы не знаете случайно, что такое в Подлипках может называться «жестянкой»? Может быть, фабрика?

— В Подлипках? Вы знаете, что это только станция так называется. А сам город — Калининград.

Вообще-то Ирке это было известно, но в данный момент интересовало очень мало.

— Пусть Калининград. Может, там есть какое-то место с таким названием?

— Жестянка? Место? А в каком контексте употреблено это слово, простите?

— Да ни в каком. Просто «жестянка» и все. Хотя нет — контекст такой: «пойдешь вдоль жестянки».

— Это вам так объяснили? — почему-то очень удивился очкарик.— Пойдешь вдоль жестянки? Но это же блатное выражение, лагерное то есть, тюремное.

Парень таращил глаза за толстыми стеклами очков, как будто говорил что-то ужасное, что не следовало слышать такой симпатичной интеллигентной девушке.

— Да, наверно. Одна лагерная женщина так говорила. Ирина с тайным удовольствием наградила Валерию Маниным эпитетом.

— Лагерная? Ну, если та-а-к,— протянул парень,— то это означает железную дорогу. «Пойдешь вдоль железной дороги».

«Вдоль железной дороги! Конечно же, можно было бы и самой догадаться! Я найду Кешу! Маленький такой мальчик, два дня его таскают по каким-то строениям! Я его найду обязательно! Сколько ехать до Подлипок минут пятнадцать-двадцать? Господи, дай мне силы - найти это строение восемнадцать, я заберу Кешу, чего бы это мне ни стоило!»

Последняя электричка останавливалась на каждой станции и подолгу стояла на месте. Ирина гнала время — скорее, скорее! Очкарик, потеряв надежду на продолжение беседы, дремал, прикорнув головой к деревянной обивке вагона.