Михаил Любимов - И ад следовал за ним

- Не зря вас, диссидентов, лупят по мордасам! Пятая колонна! Неужели ты бы смог жить под немцами? - Я играл на эмоциях, зная, что отец Виктора погиб на фронте.

- Под немцами в тысячу раз лучше! Я недавно был во Франкфурте и пил шнапс с чудесным фрицем...

- Он тебе, безвалютному командировочному, поставил рюмку шнапса - вот и вся цена твоей национальной гордости!

- Какая тут, к такой-то матери, может быть гордость?! Беги, пока не поздно, из своей навозной ямы! - продолжал орать он.- Уходи хоть в говновозы!

Ностальгия по дому проснулась во мне, хотелось продолжить спор с Совестью Эпохи, поставить его на место, все объяснить и все разжевать. Не нравились мне этот вояж в Каир, поиск Рамона и прочие испытания судьбы.

В общем-то, работа по установке неизвестных граждан очень сходна с деятельностью ассенизатора, и эту печальную мысль пришлось омочить еще двумя порциями благословенного "димпла".

После такого славного заряда Шерлок Холмс шевельнулся в кресле, лукаво мне подмигнул и пригласил посоветоваться по поводу возможных похитителей голубого карбункула. Я не стал с ходу принимать приглашение и сначала освежился бутылкой "шабли". Теперь уже отборный овес виски смешался с помидорами "Кровавой Мэри" и виноградниками Шабли, где пажи графиню... ублажали.

Брат Шерлок продолжал подмигивать, дерзкие мысли бились в голове, как вытянутые на берег рыбы,- Совесть Эпохи уже давно бы помчался стаскивать с трафальгарской колонны статую адмирала Нельсона. Я тоже решил не отставать, допил "шабли", элегантно подошел к великому сыщику и вступил с ним в умный диалог - тут появился разгневанный хозяин, и мне пришлось выйти из паба твердым шагом королевского гвардейца.

Душа рвалась немедленно в Каир, минуя филистерскую Швейцарию, на поиски коварного незнакомца, под пули арабов, и, самое главное, жизнь представлялась совершенно бессмысленной без бутылки "гленливета".

Искать его пришлось долго: в самом светском "Монсиньоре", что на приюте гурманов Джермин-стрит, "гленливета" не оказалось, но пришелся по вкусу кондовый "тичерс", хотя шел он неважно и потребовал вмешательства хереса и кофе. Далее упрямый Алекс блуждал на машине в поисках ресторана "Шотландский клан", который по идее ломился от "гленливетов", там меня и остановил полисмен, величественный, как Саваоф: "Сэр, вы едете по правой стороне!" "Разве?" - Лицо Алекса ангельски спокойно, глаза чисты и лучезарны, речь отчетлива, как у диктора Би-би-си, такое наступало после жбана кофе."Извините, сэр, я не заметил знака!" - Разворот и лихая парковка около "Этуали". Счастье всегда неожиданно: именно там и подвалили "гленливет" и заодно юная негритянка из Камеруна, черная как смерть и лепечущая по-французски чуть лучше сеттера миссис Лейн,- бутылка "редерера" за дикую бардачную цену и плавный переход в номер почти рассыпавшейся гостиницы напротив.

Сияла ночь, фунты стерлингов сыпались, как алмазные звезды с неба, луной был полон сад, Черная Смерть (остроумнейший Алекс еще не совсем растерял мозги) мылась в ванной, я обрел второе дыхание и позвонил Хилсмену прямо домой. К телефону подошел сам император ослов.

- Это вы, Рэй? - начал я певучим лирическим тенором а-ля Карузо.

- Да. А это кто?

- Ваш старый друг,..- Я уже шептал и пыхтел, как чайник, переходя на дурной женский голос.- Я люблю вас, люблю безумно и безнадежно!

- Кто это говорит?!

- Это Аллен, Рэй! Не узнаете?

- Что за шутки? Какой Аллен?

- Аллен Даллес. Вы что? Забыли бывшего директора ЦРУ? Звоню из нашей базы в аду. Отсюда неплохо видно... что вы замышляете в районе Уайт-чейпла... среди троцкистов...

- Ах, это вы, Алекс! - Довольно быстрая реакция для сноповязалки.- Что так поздно? Что случилось?

- Рэй, мне очень вас не хватает, и я хочу с вами выпить.

- Что-то у вас с голосом... Откуда вы звоните? - Он был явно обеспокоен.

- Из бардака, ваше преосвященство!

- Кто-нибудь есть рядом? Вам неудобно говорить?

- Черная Смерть, сэр. Она отмывается от моих страстей!

- Какая Черная Смерть?

- Моя! Моя!

- Вы что-нибудь пили? - Все-таки деликатны эти янки, позвони я в таком виде Мане, тут же увезли бы в вытрезвитель с последующим разбором на монастырском вече. (Впрочем, ходили слушки, что сам Маня однажды вернулся на бровях с какого-то приема и прямо на лестнице был излупцован разгневанной супругой, употребившей в этих благородных целях войлочный шлепанец.)

- Ни капли! Но очень хочу выпить с вами... это очень важно, И срочно.

- Может, перенесем на завтра?