Сергей Трахименок - Игры капризной дамы

— Хватит трепаться, — сказала она и пошла куда-то, покачивая бедрами.

— Ну вот, — деланно возмутился Мишка, — а мы как раз с этого места осмотр хотели начать…

— Перебьетесь, — ответила Магда и скрылась за дверью уборной.

— Она здесь свой человек, — заговорил Мишка после некоторого молчания. — Это ее сын Сашка играл в домино с хозяйским внуком Игорьком, когда мы пришли… Магда с хозяйкой почти подруги. Вообще-то, ее Матреной зовут, но на отдыхе она становится Магдой… А работает она провизором…

— Кем? — не расслышал он.

— Провизором, — повторил Мишка и, думая, что он не понял значения этого слова, пояснил — Аптекарем, значит… Она хозяйке дефицитные лекарства привозит… Вот это душ…

Душ представлял собой будочку, обтянутую непрозрачной полиэтиленовой пленкой. Вместо крыши над будочкой возвышался плоский алюминиевый бак.

Потом Мишка ввел его в кухоньку, показал большой холодильник, уведомил, что пользоваться им можно тоже за отдельную плату, и открыл дверь на улицу, где они снова столкнулись с Магдой.

— Так, когда прописываться будете? — спросила Магда, обворожительно улыбаясь.

— Тебе бы только прописываться, — прикрыл соседа Мишка, ощутив, что тот не настроен на контакты с кем бы то ни было.

— Ух-ух, — сказала на это Магда и ушла в дом. Мишка подвел его к забору и ткнул пальцем в деревянный щит, прислоненный к ограде:

— А теперь я тебе покажу то, чего никто из проживающих здесь не знает, потому что большинство из них люди семейные, благовоспитанные и по ночам по городу не шляются… Здесь ты будешь перелезать через забор, когда задержишься в городе после одиннадцати… После одиннадцати хозяйка спускает собаку с цепи, и та свободно бегает по той половине двора…

— И облаивает всех, кто находится на этой половине, — пошутил он.

— Нет, — серьезно заметил Мишка, — самое удивительное, что пес лает только тогда, когда люди находятся на той, хозяйской половине двора, а это — вроде как не его территория.

Так незаметно за разговорами они осмотрели «хозяйство» и вернулись в сарайчик.

— Ты сегодня никуда не ходи, — сказал Мишка. — Перекусить у нас есть что… Я, сам понимаешь, по поводу встречи сабантуйчик готовил. У меня в холодильнике ветчина и прочая закусь… Не пропадать же добру… А заодно мы тебя пропишем… Водку пьешь?

— А что с невестой? — спросил он, хотя давно знал, что с ней, но надо было как-то отвлечь Мишку от темы предстоящей пьянки.

— Не отпустило начальство… Она у меня девушка ответственная, в банке работает, в Н-ске… Сибакадем-банк, слышал?

— Да, — ответил он, радуясь в душе, что уводит разговор в сторону, но ошибся.

— А ты думаешь, я тебя случайно подцепил? Я тебя заметил, когда ты с пассажирами выходил, а потом снова у комка увидел. Ты был зеленый совсем… Как насчет сабантуйчика?

— Нет, — резко ответил он и содрогнулся, представив, что водка в такую жару приведет к головным болям, от которых он успел отвыкнуть за последние три месяца. — Ты устраивай сабантуйчик хозяевам и друзьям, а я отдохну, побуду дома, потому что я себя скверно чувствую, боюсь, как бы мне хуже не было и не пришлось лететь обратно.

— Ну это ты напрасно, — сказал Мишка, — я тебе так скажу. Время для отдыха ты выбрал не самое лучшее, но все будет хорошо, и тебя из Сочи потом палкой не выгонишь, как сейчас меня… И ты не раскисай, потому что все болезни от нервов… Поэтому плюй на все и пойдем со мной под навес… У тебя все хорошо, хозяйке ты понравился, а она кого попало не берет на жительство. Магда на тебя глаз положила…

— Нет, нет, — перебил он, — я лягу спать, тем более что в Н-ске сейчас не шесть вечера, а десять… Так что ты без меня.

— Ну как хочешь. — сказал Мишка и пошел в летнюю кухню, где в холодильнике лежала закуска к предстоящему сабантуйчику.

— О-о, — удивился сосед, появившись в комнате через полчаса, — ты и правда улегся, а я…

Так как он ничего не ответил и даже не обернулся, Мишка не стал продолжать. Было слышно, как он сопит, отрезая ветчину и готовя бутерброды, лезет в шкаф, звенит бутылками и уходит, плотно притворив двери.

Потом было слышно, как шумит застолье, как перекрывавший всех мужской бас рассказывал анекдоты, реакция на которые была не одинаковой и не одновременной. Первыми смеялись мужчины, потом женщины, причем делали это более сдержанно, а затем голос, принадлежащий Магде, вопрошал:

— Ну, а суть в чем? Суть-то в чем?

За этими словами следовал взрыв смеха, женского и мужского, а затем другой женский голос говорил: