Сергей Трахименок - Игры капризной дамы

— Сказал бы, что через неделю, я бы к тому времени и взяла мясо.

— Ничего, — ответил Федя, — сойдет и такое. Теперь мы на коне, теперь мы его можем встретить по-людски… — И Федя начал говорить жене о Сереге Надеине.

Наталья не перебивала его, как обычно, то ли чувствовала некую вину, то ли возлагала на приезд Надеина свои женские надежды. Кто знает…

Следующий день у Феди начался с бумаг, но зазвонил телефон. Это был шеф. «Зайдите ко мне», — сказал он.

С легкой издевкой, будто мстя за вчерашнее равнодушие к причинам, побудившим Надеина приехать в Каминск, шеф сказал:

— Так вот, радостные вести для вас. Надеин приезжает, чтобы провести анализ нагрузки. Но это не главное: ежу понятно, что у нас есть объем работы еще на одного человека…

«На двух», — мысленно съязвил Федя.

— Так вот, — сказал шеф и сделал паузу, — нам дают еще одну единицу… Кого бы ты думал?

— Дробина, — съехидничал Федя, зная, что Дробин — второй Карнаухов — не столько работал, сколько снабжал начальство дубленками, так как жена его работала завмагом.

— Правильно, — ответил шеф. — Дробина… Тебе это Надеин сказал? У него жену посадили за какие-то махинации. Но Дробин мужик неглупый, тут же от нее отрекся. Однако это не помогло. Начальство предложило ему или уволиться, или ехать опером в Каминск. И ты знаешь — он согласился…

Если бы ТЭЦовская труба грохнулась ни с того ни с сего, похоронив под собой всю станцию, Федя был бы шокирован меньше, чем сейчас. Одна мысль пронзила мозг, после того как он осознал всю невероятность случившегося.

— Какой участок он примет?

— Ящик останется за тобой, а станцию и все остальное — ему, тебе надо отдохнуть. А он оперативный работник опытный… почти двадцать лет выслуги.

Феде хотелось сказать, что сотрудник выслугой не измеряется, он либо работник с первого дня, либо не работник вообще… Но не это его тревожило.

— Значит, он примет станцию?

— Конечно.

— Все… туши свет и поливай фикус, как говорил один из моих преподов. Да он же дуболом, он же все источники пожжет, и с нами после этого сто лет никто работать не будет…

— Не пожжет, не пожжет, — уверенно возразил начальник. — Вас послушаешь, так только вы специалист по работе с источниками.

Федя понял, что этот разговор «в пользу бедных», и спросил:

— Все уже решено?

— Да… подписан приказ.

— Зачем же едет Надеин?

— Начальству виднее.

— Да-а, — вырвалось у Феди, — никак не ожидал этого… никак…

— Ну что вы, Федор Степанович, — не понял его шеф, — с Дробиным можно работать: он теперь на крючке, из него теперь можно веревки вить.

— Можно, — механически повторил Федя.

— Что с вами? — с неожиданным участием спросил шеф.

— Голова разламывается, — ответил Федя. — Я бумаги отпишу и, если ничего нового не случится, пораньше уйду.

— Если ничего не случится, — сказал шеф, — то конечно…

В тот день все валилось у него из рук, но Федя заставил себя отписаться по происшествию на станции, ответил на несколько запросов и в четыре часа ушел из отделения.

Однако домой не пошел, а стал болтаться по улицам, думая, как же выйти из сложившейся ситуации.

Все, что случилось, вышибло его из колеи настолько, что первое время он только осмысливал факт назначения Дробина в Каминск. Потом просчитал, как обычно, возможные последствия принятия Дробиным его участка и ужаснулся еще больше.

Вскоре людей на улице прибавилось, Федя понял, что уже шесть, и направился домой. Дома он сделал то, чего никогда не делал: достал из холодильника купленную с таким трудом бутылку водки, налил полный стакан и выпил одним духом. Закусив наскоро, ушел в комнату, лег, не раздеваясь, на постель и стал ждать действия алкоголя.

От выпитого его замутило, но Федя подавил в себе рвотный рефлекс: не для того он пил, чтобы выплеснуть все выпитое в унитаз. Прошло десять, двадцать, тридцать минут, ожидаемого облегчения, которое так знакомо людям пьющим, почему-то не наступало, а вместо него пришла такая страшная тоска, какой он не помнил с детства. И не было выхода из сложившейся ситуации и из этого тоскливого состояния, и он заплакал, как плачут маленькие дети, которых взрослые, сами того не ведая, жестоко обманули…

Пришла Наталья. Было слышно, как она открыла холодильник.

— Ты что, очуманел, — спросила она, заглянув в комнату, — водку пил… А я, дура, шампанского принесла… ради вашей встречи.

— Шам-панское — эт-о хорошо, — заплетающимся языком сказал Федя. — Просто я опять заболел…