Олег Логинов - Янкелевич в стране жуликов

- Мне нужны были деньги, и я хотел продать свои вещи.

- Вот и продавал бы их у себя в Америке, а у нас с этим делом строго, - покачал головой милиционер, сидевший за столом. - Нужно получить патент и разрешение на право торговли, заключить договор на аренду торгового места, встать на учет в налоговую инспекцию и еще чего-то, точно не знаю. Эти что ли ты ботинки продавал? Ты смотри, "армия США" написано. А ничего бутсы, с камуфляжем сгодятся носить. У тебя все равно их конфискуют, как незаконный предмет торговли.

Милиционер принялся мерить ботинки Николая, а тот заметно подсевшим голосом спросил:

- Ваше превосходительство, меня теперь арестуют?

- Вряд ли. Штрафчик заплатишь и пойдешь гулять на все четыре стороны.

- Штраф - это сколько? - снова спросил Янкелевич.

- От пятидесяти до ста минимальных зарплат. Для американца - ерунда. Около десяти тысяч долларов.

Янкелевич сглотнул слюну и огляделся по сторонам, как затравленный зверь. Впереди виднелась зарешеченная дверь в каморку для временно задержанных, за которой, без сомнений, он скоро окажется, когда выясниться отсутствие у него денег на оплату штрафа. На стене сбоку висела наглядная агитация в виде плакатного изображения сурового стража порядка и черных зловещих абзацев с выдержками из закона о милиции. А сзади, как лучик надежды, виднелась полоска света, падающая через незакрытую входную дверь. "Пан или пропал!"- мелькнула в голове у Николая русская поговорка и он, дернув на себя сумку со стола, ломанулся назад по ступенькам, ведущим на волю.

- Кому сидим? Чего ржем? - недовольно оглядев милиционеров, спросил зашедший в опорный пункт участковый. Пэпэссники продолжали хохотать с угрозой для скрипящих под ними рассохшихся стульев. Когда они немножко успокоились, участковый поинтересовался:

- Это что за негритос выскочил от вас, как ошпаренный? Чуть меня с ног не сшиб.

- Да так, терпила один. Американец, кстати. Хотел грабеж нам подвесить в зоне маршрута патрулирования. Мы ему про наши порядки рассказали, он сразу передумал писать заявление и решил уйти не прощаясь.

- С иностранцами поаккуратней надо бы, - заметил участковый, но в обстоятельства дела вникать не стал.

Гонимый испугом Янкелевич по спринтерски отмахал несколько кварталов по проходным дворам. Лишь выбившись из сил, он плюхнулся на какую-то скамейку и стал думать как жить дальше. Итак, первая часть плана заработать денег на поездку в Горноуральск закончилась полнейшим фиаско. Хотя кой-какие деньги у него еще оставались и голодная смерть в ближайшее время не грозила, но неизвестно сколько средств еще понадобится, прежде чем он добудет клад. Считая, что милиция уже объявила его розыск, Николай решил спешно выбираться из Москвы и отправился на железнодорожный вокзал.

Большое дело - знать иностранный язык. Янкелевич его знал, поэтому без особых проблем добрался в район, именуемый москвичами и гостями столицы "Тремя вокзалами". Со слов Высоцкого, это место, куда раньше можно было съездить и взять в любое время ночи. А еще там есть пятачок, называемый в народе "плешкой". На этом пятачке Николай, когда плотоядно засмотрелся на лоток с сосисками в тесте, услышал под ухом свистящий шепот:

- Ну ты чего тут клюв раскрыл?! Сколько тебя ждать можно? Давай перебирай копытами, пока менты на тебя глаз не положили.

Янкелевич оглянулся и увидел двух парней с очень короткими стрижками, чем-то отдаленно напоминающих тех, которые предлагали ему "крышу" на рынке. Отказываясь что-либо понимать в этой неподвластной разуму стране, он покорно поплелся вместе с ними. Вид парней ему сразу не понравился, было в них что-то такое наглое и циничное, присущее "пушерам", торгующим наркотиками в американских подворотнях, но на защиту официальных органов рассчитывать не приходилось. Он был уверен, что милиция его уже ищет по всей Москве. "Семи смертям не бывать, одной не миновать", - вспомнил Николай русскую поговорку и послушно зашел с парнями в полутемное помещение привокзального туалета.

- Ну, чо глаза вылупил, морда черная?! Кокс доставил? - сверля его взглядом, спросил один из стриженных.

Янкелевич уже понял, что современный русский язык ему не постигнуть никогда. Те выражения, которые он слышал вокруг себя, не попадали под заученные правила грамматики и едва ли не наполовину состояли из слов, отсутствовавших в словаре.

- Не врубаешься что ли? Во, блин, курьеров посылают! Как с вами работать? Ни бельмеса не понимают, блин. Вы там у себя в Африке на наши бабки хоть бы ликбез открыли. Ладно, чувак, давай сюда свой баул. Сами разберемся, - укоризненно произнес один из парней и взялся за ручки сумки Николая.