Дональд Стэнвуд - Седьмой лимузин

— Такие кадры и Де Миллю не снились! — радостно произнес Карри. Он воображал себя непревзойденным специалистом в деле армейской кинохроники. «Голливуд у меня в крови», — объяснял он уверенность в собственном предназначении. Что, впрочем, как выяснилось в ходе одной ночной попойки на пару с Аланом, означало лишь, что отец Ральфа угодил в тюрягу за попытку рэкетировать служащих кинокомпании MGM.

Ральф делал снимок за снимком, тогда как Алан, ведя машину одной рукой, вторую держал на рукоятке 35-миллиметрового пистолета. Солдаты, завидев их джип, ухмылялись и приветственно махали киношникам. Знак на борту джипа «Не стрелять. Киносъемка» был виден издалека.

Штаб-квартира корпуса находилась в дальнем конце плато. Алан отрапортовал о прибытии и сдал отснятый материал в походную кинолабораторию. Командир корпуса разложил карту, куда был нанесен оперативный план на вторую половину дня.

— Вот здесь. — Его палец уткнулся в холм на карте, возле которого синим грифелем было от руки помечено «Высота А-0256». — Установите камеры здесь, и ваш чертов полковник Занук получит свою чертову войну.

Они поехали на указанное место руслом пересохшей речушки. Сержант Карри держал свою видавшую виды «лейку» в одной руке, а ручной пулемет системы Томпсона в другой. В резком солнечном свете на востоке обозначились длинные тени: там, в туче пыли, выдвигались танки и самоходная артиллерия. Алан следил за тем, как в воздухе снуют, то сближаясь, то удаляясь друг от друга, самолеты. Но чьи это были самолеты? Определить этого он не мог.

— Лейтенант, — начал Карри. — Мы что, будем дожидаться, пока они нападут на нас?

— В чем дело, сержант? Бомбочки испугался?

— Да пошла она, сэр.

Замолчав, он помог командиру укрепить камеру на треноге. Разобрать неуклюжий штатив, доведись быстро сматываться, было бы крайне трудно, но в сочетании с телеобъективами треножник представлялся просто бесценным.

Следующие полчаса Алан провел, уставившись в видоискатель в тщетных попытках разглядеть хоть что-нибудь в пороховом дыму. А ведь еще пара часов — и для съемок станет и вовсе темно. Изнывая от бессилия, он отвел камеру от поля боя и перефокусировал ее на юго-запад примерно в полумиле от холма, на котором они находились.

— Сержант, — крикнул Алан. — Посмотрите в бинокль и скажите мне, что вам видно.

Сам Алан смотрел в «Белл-энд-Хоуэлл». Два джипа мчались по изрытой воронками дороге. Затем, свернув с нее, принялись описывать круги, уходя от прицельного огня.

— Это немцы, сэр.

— Форма немецкая, это точно.

Но немцы сидели только в одном джипе, тогда как в другом находились английский капитан и трое американских майоров.

Алан зарядил камеру и принялся с пулеметным стрекотом вести съемку. Шестеро немцев и четверо представителей союзников вышли из джипов. У двоих немцев тоже оказались кинокамеры, еще у троих торчали из-за плеча стволы.

— Какого хера…

— Молчать!

Десятеро мужчин пустили по кругу пачку сигарет, о чем-то поговорили, а затем американцы и англичанин подняли руки вверх и под дулами автоматов сошли с дороги. Прошли десять, двадцать, тридцать шагов, затем остановились и повернулись лицом к своим похитителям или конвоирам. Немецкие операторы нацелили на них кинокамеры.

Время остановилось. Старшему лейтенанту Эшеру показалось, будто он разглядывает развлекательную картинку в иллюстрированном журнале, — занятие, которому он порой предавался долгими дождливыми днями. Найдите двадцать несоответствий на этом рисунке. Но обстоятельства не располагали к созерцанию. Потеряв несколько невосполнимых секунд, он увидел, как сержант Ральф Карри, повинуясь необузданному порыву, сбегает с холма на выручку к «своим». Алан замешкался, а когда наконец закричал, приказывая сержанту вернуться, было уже слишком поздно. Карри уже мчался по плато, выдав тем самым местонахождение их обоих. И тут один из приведенных на расстрел «американцев» указал на него, что-то крикнул по-немецки своим «палачам», и град пуль обрушился на сержанта, раскроив ему череп, выбив из рук и пулемет, и бессильную фотокамеру.

Автоматическая кинокамера на треноге отсняла его гибель, и Алан, уже вернувшись в тыл и проявив в лаборатории материал, раз за разом отсматривал его — отсматривал, осыпая себя бесчисленными упреками. Почему его с самого начала не насторожил тот факт, что немцы едут в джипе? И почему не сразу вспомнил о бесчисленных «Эшерах и Карри» из отдела пропаганды в корпусе Роммеля? А ему ведь рассказывали об их ухищрениях: инсценировка на реальном театре военных действий, однако с использованием трофейной формы и оборудования. Вспомни он об этом на какую-то пару секунд раньше, — и сумел бы удержать Ральфа от самоубийственного вмешательства в чужой спектакль.