Евгения Михайлова: Танцовщица в луче смерти

Только сейчас задача обратная. Забыть все случившееся навсегда. Это ему не пригодится! Артем с тоской посмотрел на щель в плотных шторах: вроде бы начинает светать. Он скоро встанет, смоет все холодным душем, вернется в свою жизнь, где нет ни одной свободной минуты. Даже когда он просто лежит на диване и смотрит в потолок или на экран телевизора, где крутится любимый мультик, его мозг напряженно работает. Артем не верил, что есть люди, которые могут ни о чем не думать или решать, к примеру, чем себя занять. Утром все покажется ему страшным сном, который будет забыт через полчаса. Но сейчас... Сейчас придется пройти через самое тяжкое испытание. Он вытер пот со лба, облизнул пересохшие губы... С этим не имеет смысла бороться. Это необходимо пережить. Страшную жалость к девушке, которую он видел живой! Она испытывала ужасные муки: боль, страх и, конечно, надежду... Ее глаза – большие, то ли темные, то ли с расширенными зрачками, – смотрели с мольбой... Она умоляла о прекращении истязания, она не думала, что сейчас ее жизнь оборвется... Артем увидел небольшую девичью грудь под светлым свитером, затем большое алое расплывающееся пятно и вдруг почувствовал резкую боль в левой стороне собственной груди. Второй раз в жизни у него болит сердце, но теперь это было по-другому: как будто холодный клинок пронзил его... Артем вскочил, не в силах терпеть, быстро прошел в ванную, открыл кран с холодной водой, наклонился и долго держал под ним голову, плечи... Потом выпрямился, потянулся за полотенцем и увидел себя в зеркале. На левой стороне груди отчетливо выделялось багровое пятно... Это уже никуда не годится. Он позволил воображению подчинить свой организм. Все выходит из-под контроля. Так и с ума сойти можно. Он нуждается в спасении... А спасение – это Юля, – отчетливо понял он. Он вернулся в спальню, погладил Юлины короткие волосы, лицо, поцеловал худенькое плечо. Она сразу открыла ясные глаза и улыбнулась ему. Юля была единственной женщиной в жизни Артема, ради кого он мог забыть на время даже о науке. И, стало быть, ради ее любви и покоя он преодолеет, забудет все, что произошло с ним этим вечером. Так просто и сразу, в сладких объятиях любимой женщины, нашлось решение уравнения с одними неизвестными. Все прошло.

Юля опоздала на работу, что с ней случалось крайне редко. Она бежала к офису от машины, смущенно улыбаясь и на ходу придумывая какое-то объяснение. Хотя сейчас и придумывать ничего не надо. Оно есть у всех на все случаи жизни: пробки! Юля помедлила, перед тем как войти в помещение. Ей было жаль расставаться с воспоминанием о субботнем утре – когда Артем ее вдруг разбудил. Они очень любили друг друга, никогда ни один из них в этом не сомневался, но моменты безоглядной, бездумной страсти не были нормой в их отношениях. Слишком много сдерживающих моментов. Очень правильное в самом прямом смысле слова домашнее воспитание обоих, врожденная деликатность и осознанное чувство меры, уважение друг к другу, просто опасение перед разрушением строго очерченных границ личности, много чего... Может, это все – просто тараканы в голове, мешающие получать удовольствие друг от друга, – растерянно думала Юля. А может, это их формат любви, и им не грозит известная ситуация – «страстные ночи и плохие дни». Они берегли личное пространство и покой друг друга. Юля иногда рядом с Артемом очень скучала по близости с ним. Но она никогда не прервала бы его работу или сон... А он прервал вдруг, так неожиданно. Он ведь простудился вечером в пятницу в парке, ему было плохо... Горячая волна пробежала по телу Юли, она задержала дыхание, потому что в груди как будто била крылышками радость. Как в детстве, на самом высоком взлете качелей... Юля была счастлива. Взрыв страсти такого сдержанного, постоянно контролирующего себя человека, как Артем, – это не просто любовь. Это наверняка большая любовь, далеко не каждой женщине суждено такую узнать...

Она влетела в рабочую комнату, на ходу расстегивая меховой жакет, звонко сказала: «Всем привет. Извиняюсь за опоздание. Выехала на полчаса раньше обычного, но, как водится, застряла в пробке...» Все пять ее сослуживцев повернулись к ней, кивнули, взглядами указали на скорбную Любу, сидящую за своим столом у окна. Люба молча посмотрела на Юлю, явно демонстрируя огромный фингал под глазом и ожидая ее реакции.

– Ну, опять, – расстроенно произнесла Юля. – Да что ж это такое!

– Может, вы, наконец, работать начнете, – открыл дверь своего кабинета шеф Андрей Петрович. – Вы, между прочим, опоздали, Соколова, – взглянул он на Юлю. – Не стоит, не тратьте время. Я слышал про пробки. К обсуждению внешнего вида Николаевой сможете вернуться во время перерыва. – Он почти ушел, потом затормозил, резко повернулся и уставился на Любу. – Николаева, я не считаю возможным вмешиваться в вашу личную жизнь, но не могу не заметить. Раз с вами это случается, есть же какие-то способы, медицина идет вперед. Нельзя появляться в таком виде все-таки... Конечно, у нас скромная контора, несколько сотрудников, это не офис «Газпрома» и не приемная президента. Но у нас тоже бывают заказчики, и мы тоже люди. Некоторые из сотрудников мужчины. Наденьте хотя бы темные очки.