Николас Блинкоу - Белые мыши

Нажимаю «обратный вызов».

– Centrale, – отвечает голос француженки-телефонистки центра обслуживания вызовов. – Qui? [14]

– Je churches David Stanley, – говорю я. – Pardon. Qui est là? [15]

– La Préfecture Centrale, monsieur, – терпеливо сообщает женский голос. – La Police. [16]

Я отсоединяюсь.

Луиза возвращается в комнату.

– Читал? Коллекцию Осано свистнули этой ночью. – Она перебирает пальцами страницы газеты. – И какой-то англичанин помогает полиции в расследовании.

Не знаю, как мне поступить, знаю лишь, что подумать в присутствии Луизы мне не удастся. Ее мир лишен полюсов хорошего и дурного, в нем есть только опасные и спокойные – для Луизы – места. Уходя, я в последний раз оглядываю номер. Луиза причинила ему больший ущерб, чем я – двери ее номера, и если Осано не может позволить себе оплатить ту дверь, то уж наверняка и разрушения, учиненные Луизой, окажутся ему не по карману. Тут я вспоминаю, что это номер Этьена – значит, ему и предъявят счет.

Хромаю по коридору. В холле у лифтов стоит кресло, я опускаюсь в него, размышляя, что мне предпринять. Я мог бы, пожалуй, отправиться в полицейское управление и спросить о Стэне. Но тут мне приходит в голову другая мысль.

Я нажимаю на мобильнике кнопку повторного набора последнего номера и, когда отвечает женский голос, спрашиваю, наугад выбирая предположительные французские термины, офицера, ведающего в «бюро» связями с прессой. Телефонистка, видимо, понимает, чего я хочу, потому что переводит мой вызов на другую женщину. Увы, она способна сообщить мне только одно – бюро открывается не раньше чем в половине десятого.

– Что вас интересует?

Говорю, что меня интересует случившееся вчера на показе моделей кутюрье Джанни Осано:

– Я журналист из лондонской «Таймс».

«Таймс» я выбрал из-за того, что в ней подробно освещается мир моды, в особенности все, что касается общей атмосферы и колорита. Поначалу я собирался представиться сотрудником «Геральдтрибюн», но передумал – отчасти потому, что Сьюзи Менкес, редактор тамошнего отдела мод, широко известна сама по себе, главным же образом вспомнив Джин Сиберг, носившую в «На последнем дыхании» майку «Геральд трибюн».

– Вы хотите поговорить с ведущим расследование офицером?

Вот в этом я не уверен. На самом-то деле у меня нет причин связывать Стэна с англичанином, которого они задержали. И в то же время я знаю – это он. Говорю женщине:

– Да. Именно с ним. Спасибо.

Приходится ждать. Впрочем, недолго. Меня соединяют с полицейским.

– Инспектор Эрве. Чем могу быть полезен, сэр?

– Алло. Да. – Я еще раз объясняю, что звоню из «Таймс». – Насколько я понимаю, вы арестовали человека по имени Дэвид Стэнли?

– Откуда вам это известно?

От ответа я уклоняюсь, продолжая гнуть свою линию:

– Имеется ли у Стэна адвокат, инспектор Эрве?

Полицейский быстро соображает, что к чему:

– Кто вы?

Я резко прерываю разговор. Может, следовало бы позвонить не в полицию, а родителям Стэна?

Телефон начинает трезвонить, почти без паузы. Я отвечаю, это все тот же полицейский.

– Вы друг Дэвида Стэнли, не так ли?

– Да. Верно. Извините.

– Прекрасно. И кто вы?

– Меня зовут Джейми. Стэн собирался встретиться со мной на показе мод. Мы с ним разминулись.

– Вашего друга обнаружили вблизи Института арабского мира. На голове у него красовалось одно из творений месье Осано.

– О?!

– Вы не могли бы зайти в участок и поговорить с мистером Стэнли? – спрашивает Эрве. – Видит бог, он не мог сделать все это в одиночку.

– Хорошо. Конечно.

Нажимаю сразу две кнопки вызова лифта – верхнюю и нижнюю, это признак нерешительности: никак не пойму, следует ли мне сначала переговорить с Луизой. Я же не знаю, сколько времени пробуду в полиции, и потому боюсь, что она покинет Францию до моего возвращения. Когда приходит лифт, я все еще пребываю в смятении. Отпускаю лифт и опять нажимаю обе кнопки.

В следующем лифте приезжает Фрэд.

– Я слышал, ты едешь с нами в Милан, – говорит он.

– Меня просили зайти в полицию.

Фрэд улыбается:

– Не стоит. Иди, помоги Луизе уложиться. Я раздобуду для тебя новый костюм.

Через полчаса в номер Луизы заходит Биби, приносит мне новый костюм. До отъезда остается около часа.

В последний раз я надевал новый костюм на крестины дочери Стэна, Бонни. Церемония проходила в церкви Лоствитьела. Было начало зимы. Стэн уже учился на подготовительном отделении в Фалмуте, а я – в выпускном классе школы. Насколько я знаю, окрестить ребенка захотела подружка Стэна – или, может, ее родные. К тому времени она уже разругалась со Стэном, и единственным, на кого он взирал с еще большим отвращением, чем на Ребекку, была ее мамаша. И сомневаться нечего – я был самым веселым из собравшихся: упивался ощущениями, которые вызывал во мне новехонький белый костюм от Хельмута Ланга. Теперь я сажусь попрямее и затягиваю ремень безопасности поверх костюма, который выдал мне Фрэд. Он сидит сзади, переговаривается с кем-то, то и дело переходя с английского на итальянский и обратно, пока стюардесса не просит его выключить мобильник. Мы вот-вот начнем выруливать на взлетную полосу.