Элизабет Джордж - Это смертное тело

Элизабет Джордж пишет, как Агата Кристи в лучшие свои периоды.

Элизабет Джордж — прирожденный рассказчик, она сплетает волшебную паутину, которая захватывает читателя в плен и не отпускает его.

Джордж населяет свои книги компанией интригующих персонажей, которые не всегда являются теми, кем кажутся. Ее скрупулезность и основательность впечатляет. Благодаря ее воображению и чутью обособленные, казалось бы, сюжетные линии всегда сходятся с безупречной точностью.

Исключительный литературный талант.

Захватывающе… Хотя Джордж американка, за последние десять лет она завоевала твердые позиции в английской детективной литературе.

Элизабет Джордж — непревзойденный мастер неожиданных концовок.

Элизабет Джордж доказывает, что авторы высококлассных детективов являются настоящими романистами.

Из отчетов следователей, допрашивавших Майкла и его мать до передачи дела в суд, становится ясно, что десятый день рождения мальчика не заладился с самого утра. Эти отчеты можно было бы упрекнуть в предвзятости, что и немудрено в связи с характером преступления и антипатией, которую испытывали к Майклу полиция и соседи, однако нельзя проигнорировать тот факт, что обширный документ, составленный социальным работником, присутствовавшим на допросах и на последующих судебных заседаниях, содержит ту же информацию. Человек, рассматривающий случаи жестокого обращения с детьми, семейной дисфункции и психопатологии, не может вникать во все подробности, но главные факты от него не спрячешь — за ними непременно стоят свидетели, люди, вольно или невольно вошедшие в контакт с потенциальными преступниками в момент душевного, психологического или эмоционального конфликта. Майкл Спарго и его семья не являются в данном случае исключением из правила.

Майкл — шестой из девяти сыновей, рожденных в семье. Против двух из пяти его старших братьев (Ричарда и Пита, на тот момент соответственно восемнадцати и пятнадцати лет), а также против их матери Сью городские власти неоднократно выдвигали обвинения в антисоциальном поведении, потому что они вечно ругались с соседями, беспокоили пенсионеров, пьянствовали и уничтожали общественную и частную собственность. Отца в доме не было. Донован Спарго покинул жену и детей за четыре года до знаменательного десятого дня рождения Майкла и укатил в Португалию с вдовой пятнадцатью годами старше его, оставив на кухонном столе прощальную записку и пять фунтов мелочью. С тех пор никто его не видел и не слышал. На суд над Майклом он не явился.

Сью Спарго, чьи способности к какой-либо работе были минимальными, а образование ущербным, поскольку она не сумела сдать ни одного экзамена за школьную программу, с готовностью подтвердила, что после того, как ее покинул муж, она начала «закладывать за воротник», а потому и перестала контролировать своих мальчиков. До ухода Донована Спарго семья вроде бы отличалась большей стабильностью (это показали и школьные учителя, и соседи, и местная полиция), когда же глава семейства отчалил, не видимые постороннему глазу семейные проблемы всплыли на поверхность.

Семья проживала в жилом массиве Бьюкенен, унылом районе серых многоэтажек из железобетона и непривлекательных домов ленточной застройки. Эту часть города не зря прозвали Гэллоуз: [1] Gallows (англ.) — виселица. здесь постоянно происходили уличные драки и угоны автомобилей, совершались разбойные нападения и ограбления. Убийства случались редко, зато к насилию все привыкли. Семья Спарго входила в число счастливчиков: поскольку детей было много, жили они не в многоквартирном здании, а в доме ленточной застройки. У них был сад позади дома и клочок земли перед домом, хотя ни там, ни тут семейство ничего не выращивало. В доме имелись гостиная, кухня, четыре спальни и ванная. Майкл жил в комнате с младшими мальчиками, они делили на пятерых две двухъярусные кровати. Три старших мальчика обитали в соседней комнате. Самый старший, Ричард был обладателем собственной комнаты — видимо, получил эту привилегию из-за своей склонности издеваться над младшими братьями. У Сью тоже была своя комната. Любопытно, что на допросах она несколько раз повторила, что, когда кто-нибудь из мальчиков заболевал, он спал у нее, а не в комнате «грубияна Ричарда».