Марина Серова: Музей восковых фигур

– Нас, в первую очередь.

– Кого это – вас?

– Работников музея.

– И чем это мы вас оскорбили?

– Издевательством над произведениями искусства!

Толян отклячил нижнюю челюсть, обнажив прокуренные зубы, и заржал, обводя всех присутствующих диковатым взглядом.

– Где ты видишь произведения искусства, мужик?! Этих мудаков из воска? Да я тебе по пьянке лучше сляпаю! Из пластилина!

Странно, но никто не смеялся. Директор музея начал багроветь.

– Ты – придурок, – заявил он, стискивая зубы. – Козел.

Глаза Толяна завращались с бешеной скоростью. Он явно не ожидал, что его будут оскорблять.

Владелец «девятки» вышел вперед. Он решил вступиться за дружка.

– Кого это ты козлом называешь? Ты че, мужик, неприятностей захотел?

Толян отстранил приятеля.

– Погоди, Витек! Ты че, голубой! – обратился он к Прохоренко. – Давай выйдем побазарим!

Девица в коже пискнула:

– Толик, не надо!..

Гоблин уже завелся:

– Че не надо? Он меня козлом назвал, пусть ответит!

Директор музея держал себя в руках.

– Хочешь говорить – говори здесь. Далеко ходить не будем.

Внезапно полубезжизненный глистоватый парнишка выбросил вперед свое тщедушное тельце и закричал визгливым голосом:

– Че ты на него смотришь, Толян! Мочи козла!

Это было «сигналом к атаке». «Голубые мундиры» перестроили свои ряды и пошли на противника.

Толян бросился на директора музея, который не успел отреагировать и получил удар чуть ниже левого глаза. Двое, сопровождавшие Прохоренко, бросились защищать шефа. В драку тут же ввязались пузатый Леха, Витек и, конечно же, не обошлось без анемичного дружка, который суетился больше всех.

С ним как раз было покончено быстрее всех. Один из работников музея, плотный мужчина с мощным затылком, который поначалу старался не привлекать к себе внимания, с силой отшвырнул Леху к подиуму.

– Фраер, твою мать… – злобно рявкнул он.

Или бросок был слишком силен, или же болезненный малыш обладал слишком легким весом, но отлетел он довольно далеко, свалив с подиума фигуру Григория Распутина с поднятой кверху правой рукой.

Таинственный монах свалился прямо на незадачливого юнца, отчего тот резко дернул головой и довольно сильно стукнулся затылком. Через несколько долгих секунд Леха выполз из-под останков упавшего Распутина и, сморщившись, начал ощупывать голову. Другой помощник, тот самый парень, который успел лопухнуться с пьяным дядькой, схватился с пузаном.

Девицы визжали, безобразное зрелище продолжалось. Посетители торопливо покидали паноптикум, разочаровавшись в увиденном. Девушка, продававшая билеты, торопливо собрала кассу и испуганно прижалась к стене.

Пышная девица с энергией атомной бомбы с визгом бросилась на мужчину с комплекцией Тараса Бульбы. Она решила встать на защиту Толяна, которому пришлось плохо.

– Убери руки, скотина! Отпусти его! – заорала она, молотя кулачками по груди мужчины.

Тот, недолго думая, залепил дюймовочке пощечину громкостью в двадцать децибел. Та оторопела и осталась стоять в позе оскорбленной воспитанницы института благородных девиц.

На выручку подруге кинулась девушка в джинсах:

– Женщин избиваете?

Она встала в стойку опытного каратиста и нанесла мужчине сильный удар ногой, который он едва успел парировать. Судя по всему, мужчина был опытным и циничным бойцом, потому что схватил девицу за красную косынку и сильно дернул к себе, повалив девушку на пол. Я поморщилась. А вдруг девушка задохнется.

Никто не может сказать, что детектив Татьяна Иванова чужда человеческих чувств. Я решительно шагнула вперед и перехватила руку дяди, который, по всей видимости, собрался продолжить экзекуцию поверженной стахановки.

– Придержите фонтан, – сказала я. – С девушками так нельзя обращаться.

Бульбоватого мужчину это немного отрезвило. И это правильно, как сказал бы Михаил Горбачев, если бы не стоял в виде восковой статуи, безучастно взирая на то, что происходило в отдельно взятом музее.

Если бы дядя с затылком Ивана Поддубного поднял руку на меня, то ему пришлось бы менять нижнюю челюсть. Я была готова к схватке и сумела бы постоять за нас двоих. Имею в виду себя и эту девушку, которой я тут же помогла подняться на ноги.

– Спасибо… – прошептала она чуть слышно, что напоминало шорох ветерка в июльскую сушь.

Внезапно в руке Толяна оказалась остро заточенная финка с перламутровой рукояткой. Он взмахнул ею, и директор музея Прохоренко отпрянул назад.