Артур Апфилд - Из собрания детективов «Радуги». Том 1.

— Только на почте. А у вас что, кончились? Так Рамсей вам выдаст по чеку. Лавочник и мясник — тоже. Тут почти всегда чеками расплачиваются. Приходит человек, пишет Рамсею чек, получает деньги, пропивает, пишет новый, и все дела. Очень просто.

— Ладно, утром подойду к Рамсею. А какого вы мнения о Джеке Уоллесе?

— Да не сказать, чтоб хорошего. Зол он больно. И не из-за того, что Стенхауз сестру его угробил. Всегда такой был. На похоронах сестры на Стенхауза кинулся. Прямо у могилы револьвер выхватил — и на него. Но Эзра мигом его скрутил и пушку отобрал. Стенхауз хотел Джека к суду притянуть, только Эзра и его утихомирил. Сказал, что кости ему переломает, если он на Джека накапает. Стенхауз здоровый малый был, — засмеялся Гунн, — но Эзра одной левой из него отбивную сделал бы. Видели Эзру-то?

Бони покачал головой. Гунн потребовал еще выпивки. Теперь он пил неразбавленный джин. У него побагровел кончик носа, и его водянистые серые глаза все чаще сходились на этой точке. Бони начал хмелеть, но язык у него еще не заплетался.

— Эзра Брин вместе с Джеком Уоллесом в школу ходил. Джек драться не умел, зато Эзра за обоих постоять мог. Они до сих пор дружки-приятели. Кое-кто поговаривает, что молодой Уоллес за Кимберли ухлестывает. Ким Брин видели?

Бони кивнул.

— Красавица! — тихо сказал Гунн. Потом повернулся к бару, пнул ногой стойку, сплюнул на пол и закричал: — Давай, Тед, поворачивайся! Думаешь, раз я стар да сед и человек конченый, так меня жаждой морить можно?

Возле узкой боковой стойки в другом конце бара стоял Ирвин, перед которым выстроились в ряд пустые стаканы, ждущие, чтобы их наполнили. Он подмигнул Бони и повернулся к Линтону и еще каким-то людям, сгрудившимся у него за спиной.

Вернулся почтмейстер, и Гунн заорал: «Рому для Дэйва!» Бандред уже дозрел. Одинокий голос снова затянул песню, и на этот раз никто его не остановил. Песню подхватили, от мощного хора вздрогнули стены, и все равно никто не протестовал. В полицейском участке констебль Клиффорд налил себе немного виски.

— Жаль, Бринов здесь нет, — прокричал Бони, перекрывая гвалт. — А то бы они еще раз всю пивную купили.

Гунн расхохотался. Почтмейстер не то споткнулся, не то поскользнулся и ухватился за Бони, чтобы не упасть.

— Деньжищ у них больше, чем у короля! — крикнул он. — Пачки, тонны! А все скот-тина, мясцо. Скотина или е-еще к-кой-чего. Да, б-бычки и ково… коровки. Гунна спросите, Гунна!

— Ну, ребята, чего вам еще налить? — спросил Гунн из-за стойки. Еще минуту назад Рамсей был на ногах, наливал, подавал, разговаривал. Теперь он лежал под стойкой, смежив веки и сложив руки на груди. Его жена поставила стаканы перед Ирвином и его компанией и задержалась на секунду поболтать, стоя одной ногой на груди мужа. Колеса следствия окончательно освободились от тормозов, на которые Бони жаловался констеблю Клиффорду.

Почтмейстер размяк и опьянел еще больше. Пол у них под ногами был мокрым от пива, которое Бони тайком выплескивал из стакана. Их то и дело кто-то толкал, и Бандред многоречиво извинялся.

— Здорово держишься, Дэйв, — рявкнул какой-то коротышка, на вид футов четырех ростом и футов десяти в ширину. — Пропусти со мной стаканчик. Добрый вечер, инспектор. Что пьете?

— Знакомься с м-моими дуру… дурузьями, Сид, — выдавил из себя Дэйв.

— Я как раз говорил, жаль, Бринов здесь нет, — сказал Бони.

Сид хохотнул, швырнув фунтовую бумажку на стойку и поддернув брюки.

— Денег больше, чем у самого короля, — бубнил Дэйв. — Кучи денег. Скотина, как же, держи карман! Знаю я, откуда эти денежки. Хотите, скажу? Я знаю… Пош… почтмейстер я или нет? Скот-тина…

Резкая трель свистка пронзила дымный гвалт. В дверях, ведущих на улицу, стоял констебль Клиффорд в полной полицейской форме.

— Время, джентльмены, время! — прокричал Гунн. — Поторапливайтесь, бар закрывается.

Клиффорд исчез. Посетители один за другим вываливались на погруженную во мрак веранду, ощупью спускались по ступенькам и оказывались на темной, немощеной улице.

— Какая ночь! — восхитился Дэйв. — Мы в правильную сторону домой идем?

— Думаю, да, — успокоил его Бони. — Как мы войдем в контору?

— Через чертову дверь, конечно. Черным ходом… Нет, черным н-нельзя, жену разбудим. П-подожди. — Почтмейстер долго рылся в кармане и наконец сунул Бони в свободную руку ключ. — Вот. Передняя дверь. Вперед. Лампа на столе.

Дойдя до почты, Бони отпер дверь, чиркнул спичкой и нашел керосиновую лампу. Дэйв уцепился за прилавок, а Бони вернулся и закрыл входную дверь. Почтмейстер покосился на Бони и нырнул под стойку, за которой находилась большая часть помещения конторы с сортировочными столами, стеллажами для корреспонденции и телеграфными аппаратами.