Артур Апфилд - Из собрания детективов «Радуги». Том 1.

Спокойный голос последовательно изложил все ночные происшествия и перечислил меры, принятые полицией. Ван Хаутем рассказал, как найденные фройляйн Мигль запасы морфия поначалу внесли немалую путаницу в расследование и как наконец удалось выяснить правду и в этом вопросе. Комиссар обобщил свидетельские показания, на которых основывались его выводы, и отметил, что признания, сделанные Фрюкбергом в присутствии свидетелей, подтвердили и дополнили его первоначальные предположения.

Когда он наконец замолчал и убрал в портфель свои заметки, генеральный прокурор обернулся к швейцарке, ради которой комиссар делал свой доклад по-немецки:

— Как видите, фройляйн, я предоставил вам полную возможность подробно ознакомиться с тем, как велось расследование. Нет ли в докладе комиссара чего-либо неясного для вас или противоречащего известным вам фактам?

Труди явно не ожидала от нидерландской прокуратуры такой откровенности.

— Нет, — сказала она, немного подумав. — Менеер Ван Хаутем совершенно точно осветил весь ход расследования. Может быть, следовало только ярче выделить тот неоспоримый факт, что именно я значительно облегчила и ускорила работу следствия, задержав обвиняемого и передав его в руки полиции еще прежде, чем у комиссара появились против него улики, а также то обстоятельство, что это я обнаружила и указала Ван Хаутему тайник с морфием. По мнению Людвига Целлера, в данном случае эти два пункта дают ему право голоса в суде.

— Нам доставит большое удовольствие, — вежливо отвечал Вермеер, — в окончательном протоколе отдать должное вашему плодотворному участию в обоих этих делах, и прокурор в своей речи, несомненно, выразит вам нашу благодарность.

— Целлер рассчитывает на это. — Молодая женщина обрела свою прежнюю самоуверенность. — Но ему гораздо важней получить в свое распоряжение бриллианты и конфискованный морфий. Он нисколько не возражает разделить с местной полицией лавры успешного расследования, но дело есть дело. Он абсолютно убежден, что вы не будете оспаривать его требования. В интересах нидерландского правосудия передать задержанные вещи наиболее достойному участнику расследования. Целлер понесет значительные убытки, если страховую премию присвоят другие, а ему в утешение останется только сознание своих заслуг в этом деле.

— Боюсь, — дружелюбно сказал Вермеер, — Людвигу Целлеру будет трудновато юридически доказать, что в захвате конфискованного имущества он сыграл главную роль. Если я правильно понял комиссара, морфий, так ловко обнаруженный вами, вы уступили амстердамской полиции без всяких предварительных условий. Теперь о бриллиантах. Половина из них была в руках полиции еще прежде, чем вы узнали, что они находятся в Амстердаме. Другую половину выследил и нашел лично сам комиссар в совершенно неизвестном вам месте и в совершенно неизвестной вам упаковке. При всем желании не могу себе представить, как Целлер при таких обстоятельствах собирается отстаивать свой приоритет. И наконец, что касается задержания Фрюкберга. Противозаконно, под угрозой револьвера, лишив человека свободы и не передав его немедленно полиции, вы совершили уголовно наказуемый проступок. Поэтому, если уж ваш хозяин решил добиваться удовлетворения своих необоснованных притязаний, самым разумным с его стороны было бы обратиться в суд обычным путем, заручившись предварительно квалифицированной юридической поддержкой.

— Разрешите мне, — заметил Ван Хаутем, — кое-что добавить к этому. Мне стало известно, что здесь, в Амстердаме, в охоте за ривьерской добычей участвовало также парижское отделение детективного бюро Паркингтона. Таким образом, Целлеру придется считаться с тем, что в таком же положении, как он, находятся и другие заинтересованные лица.

— Что будет делать Целлер, меня не интересует, — заключил генеральный прокурор. — Теперь фройляйн Мигль может подробно информировать свое бюро о состоянии дел. В этом и заключалась цель настоящего совещания. — Он встал и попрощался с Труди, которую последнее замечание Ван Хаутема поставило в тупик. — Будьте любезны, оставьте прокурору свой адрес. Вы понадобитесь менееру Вилденбергу как свидетельница. До свидания, фройляйн. В случае чего обращайтесь прямо к прокурору.

Ошеломленная Труди хотела что-то возразить, но безуспешно. Во-первых, Вермеер мягко, но настойчиво оттеснил ее к двери, а во-вторых, дав Ван Хаутему повод рассказать подробности о встрече с Мироделем, она ступила бы на скользкий, коварный лед… Только когда в коридоре затихли ее удаляющиеся шаги, генеральный прокурор опять сел на свое место.