Юрий Михайлик: Ошибочная версия

Борьба была короткой. Белый все же вырвал руку, щелкнул предохранителем. И в эту минуту десяток фонарей ударил по стеклам машины, по лицам людей, сцепившихся в распахнутых дверях. Крикнули:

— Бросай оружие!

Белый рывком вышвырнул Вареника из машины и нажал на педаль газа. Кто-то бросился в сторону, мелькнул еще один, стреляющий вниз — по скатам. Но, хлопая раскрытой дверцей, прыгая и юля по дороге, “Москвич” уходил все дальше и дальше.

Здесь, у автобусной остановки, двое поднимали с земли Вареника. Он обмяк в их руках, один из милиционеров даже подумал, что он потерял сознание, но в эту минуту Вареник промычал:

— Это убийца.

— Мы знаем, что это убийца, — спокойно ответили ему. — Вы гражданин Вареник Георгий Александрович?

— Да, — еще держась за голову, ответил Вареник.

— Вы арестованы.

— Хорошо, — сказал Вареник, не понимая, что говорит, чувствуя только то, что он спасся от смерти.

Серенький “Москвич” удирал по шоссе. Белому на ходу удалось дотянуться и закрыть хлопающую дверцу, выровнять машину. Внизу, на полу, лежал портфель Вареника, рядом, на сиденье — пистолет.

Машину кидало из стороны в сторону, она высоко взлетала на выбоинах. То ли покрытие стало получше, то ли Белый потверже взялся за руль, но за очередным поворотом “Москвич” выровнялся и пошел как стрела.

Следом за “Москвичом” по шоссе шли три милицейские “Волги”. Три машины с форсированными двигателями, от которых на трассе не уйти. И не знал Белый, что в эту минуту поднимается на аэродроме вертолет. И не знал, что, пока лежит в портфеле пакет, полученный от Крюкова, он сам будет сообщать милиции о всех своих передвижениях.

Следом за “Москвичом” шла машина, в которую успел вскочить майор Выборный. Когда “Москвич” Белого рассек группу окруживших машину людей, водитель Слава Гуржий вырулил на трассу. Он задержался лишь на несколько мгновений, когда в машину кинулись двое.

— Упустили снова, — буркнул сидящий рядом. По голосу Выборный узнал говорящего, но еще и пригляделся, чтобы удостовериться. Вот подкидывает подарки судьба. Рядом с ним в машине сидел, напряженно согнувшись, глядя вперед, полковник Горохов. Выборный ничего не знал о его участии в операции, видно, тот в последний момент уговорил начальника разрешить ему выезд на место встречи.

Белый шел впереди метрах в трехстах. Он выключил свет. Где-то здесь должен быть поворот. К надсадному гудению “Москвича” примешался еще какой-то звук. Белый глянул по сторонам — темно. И вдруг прямо перед машиной на дорогу упал сноп свата.

Белый продолжал гнать машину, понимая уже: вертолет его поймал, от него не скрыться. Поворот. Еще поворот. Белый затормозил резко, машину развернуло поперек шоссе. Сзади настигала первая машина милиции. Белый схватил портфель, оружие и выскользнул из “Москвича”.

Гуржий увидел “Москвич” поперек дороги и едва успел затормозить. Обоих его пассажиров бросило вперед. В следующий миг они были на дороге.

Гуржий начал медленно разворачивать машину на дороге, обшаривая фарами темное поле. Фары били далеко. Выборный, напрягая зрение, следил за ними, когда вдруг увидел, что позади, в темном прямоугольнике пашни, что-то метнулось, подпрыгнуло — какой-то бугорок в рассеянном свете фар.

— Вот он, — ахнул рядом полковник. И побежал в поле. Выборный догнал его, думая легко обойти, но Горохов, при всей тяжести своей и внешней неповоротливости, бежал быстро, хватая воздух полной грудью.

Гуржий тоже увидел бандита. Машина перевалила кювет и пошла в поле, вскидываясь на комьях.

Белый не выдержал. Пуля тонко пропела в стороне. Во тьме полыхнул язычок огня.

— Не в нас стреляет, — понял Выборный. — Бьет по фарам.

С дороги ударили в поле фары подошедших машин. Белый прыгнул в сторону, упал, перехватывая распаленное дыхание, выстрелил.

Выборный услышал, как впереди из тьмы снова ударил выстрел, затем другой. Звон стекла.

— Вперед! — прохрипел где-то рядом Горохов. Майор не видел его, но чувствовал, что он тут, близко. В эту минуту прямо в лицо гулко грохнул выстрел.

“Успел переползти”, — подумал майор. Над головой прошел вертолет, перекрывая все звуки своим гудением. От дороги в свете фар бежали люди. Выборный пополз вперед, подминая под себя реденькую траву.

Белый понял, что пришел конец. Отбросил в сторону портфель Вареника. Он лежал на черной земле за бугорком, оперев на него руку с пистолетом, и глядел в поле, где горели фары машин и откуда двигались на него люди. “На кой черт мне все эти деньги? Зачем они здесь, сейчас? Вот встать, сказать: “Возьмите все это, дайте мне уйти. Мне ничего не надо, только дайте уйти. Жить дайте”. Не дадут. Не отпустят. Что ж теперь? Ведь расстреляют, точно расстреляют, не помилуют. — Белый лежал и плакал: — Гады, отпустите, дайте уйти. Ведь жить-то как хочется! Я буду иначе жить. Я никого не трону. Я пустой весь. Возьмите все, только отпустите”.