Юрий Михайлик: Ошибочная версия

— А кто с ней?

— В том-то вся и штука. Поэтому райотдельцы их к нам и направили. Это друг ее мужа. Ковалев его фамилия.

— Михаил Александрович Ковалев?

Белов скосил взгляд на бумаги, лежащие на столе:

— Да, он. Вы его тоже знаете?

— Вы с Литваком говорили, Игорь?

— Нет еще. Хотел просить у вас разрешения.

Выборный несколько раз крутанул диск внутреннего телефона, и мембрана отозвалась знакомым скрипучим голосом:

— Капитан Литвак слушает.

— Это Выборный. У нас тут несколько вопросов возникло, нельзя ли к вам?

— Если можно, минут через пятнадцать, товарищ майор.

Положив трубку, Выборный попросил у Белова его запись беседы с утренними посетителями.

Игорь, склонив голову, с интересом наблюдал, как майор внимательно просматривал страницы. Белову было двадцать три года, но он казался много старше своих лет — неторопливым, основательным, неспешным в мыслях и суждениях. Да и весь облик его, манера держаться свидетельствовали о внутренней солидности. Эта солидность в сочетании с простотой и создавали Игорю Белову стойкую репутацию человека надежного. Он учился в педагогическом институте, собирался вместе с женой работать в сельской школе, когда незадолго до государственных экзаменов Белова пригласили в институтский партком. Люди там сидели все знакомые — секретарь парткома, декан, секретарь комитета комсомола, с которым вместе занимались борьбой. И еще один — высокий, сухощавый, с залысинами.

На размышление Игорю дали целую неделю, но уже через два дня Игорь пришел и сказал, что согласен. И через полтора месяца был зачислен в кадровый состав областного управления милиции. Потом курсы. А после курсов Белов попал в угрозыск, под руку Сергея Сергеевича Выборного. Рука эта была нелегкой, начальник нравился Игорю, хотя спуска не давал, в работе никаких скидок на молодость сотрудника не делал.

Восемь месяцев работы, полтора десятка дел. Ни стрельбы, ни погони. Нужно было ездить, ходить, собирать факты, фактики, детали, бесчисленное количество раз систематизировать их, перебирать, складывать снова и снова, пока не сойдутся все краешки. Неизменным оставался путь сыщика. От темноты, неизвестности к первому колеблющемуся свету, серии проб и ошибок, к накоплению фактов. И высший этап работы — трактовка. Осмысление фактов. Всему этому и учил Белова Выборный, поражая молодого лейтенанта тем, что умел на нескольких фактах построить строгую картину, которая была детерминирована в деталях, обусловлена логикой и психологией. В общем, казалась единственно верной и точной. И сам же майор несколькими вопросами рушил возведенное здание, чтобы построить на его месте новое, еще более крепкое…

— Вот это наша работа, — говорил Сергей Сергеевич, грустно качая головой. — Надо искать логику. Не логику вообще, а конкретную логику человека, совершившего преступление. А она может быть самой неожиданной. Старые сыщики говорят, что труднее всего раскрыть преступление сумасшедших — в нем нет ключа. Но идеальных преступлений, преступлений без улик не бывает. Даже если на месте преступления нет никаких следов. Но само преступление — след. Обстоятельства его, среда, социальные признаки — все след. Профессия состоит в том, чтобы верно его прочесть. И еще одно — люди. Люди, на помощь которых всегда можно рассчитывать.

Выборный перевернул последнюю страницу, протянул бумаги Белову.

— Возьмите с собой. Пошли?

Литвак встретил гостей хмуро. Он вообще был неразговорчив, замкнут, рыжая щеточка усов топорщилась сердито над верхней губой. Капитан Литвак работал в отделе борьбы с хищениями социалистической собственности и слыл одним из лучших специалистов в управлении. Причиной тому была его замечательная память. Прослужив в отделе пятнадцать лет, он назубок знал все дела отдела, да и не только отдела, но и большинство дел управления. Руководство не раз ставило его в пример, требуя, чтобы работники отделов знакомились с законченными делами коллег. Не все любили это делать, не всегда и времени хватало на это, а Литвак не раз долгими часами просиживал в архивах. То, что он прочел, он запоминал сразу же и надолго. И с годами стал ходячим справочным бюро — к нему обращались в затруднительных случаях, ибо у него в мозгу были собраны и систематизированы методики преступлений, даты, связи, даже сроки наказаний.

— Товарищ капитан, что такое Ковалев Михаил Александрович? — спросил с порога Выборный.

Литвак только считанные секунды потратил на то, чтобы удивиться вопросу и передернуть усами.