И здесь, нелишне сказать о Маме. Она прожила рядом с архивом в общей сложности более пятидесяти лет. Из них 25 - рядом с отцом, и в течение 25 лет у папы не было другого собеседника, только мама. Для мамы период "Пятьдесят лет с архивом" разделился на две части. Двадцать пять лет с отцом - это постоянные разговоры, папины воспоминания, ассоциации, расшифровки и устные продолжения записей. Чтобы соответствовать отцу, чтобы быть ему достойным собеседником, мама постоянно, читала его записи 20-х годов и изучала архив. Бывало, они спорили, и маме удавалось отстаивать свою точку зрения по поводу характеристик "герое" дневника. А после ухода из жизни отца мама, "спрятав" гумилевско-ахматовский архив от всяких комиссий по литературному наследству, намеревавшихся "активно заняться" им, или передать его в ЦГАЛИ, и, погрузившись в архив полностью сама, единолично, в течение следующих 25 лет - разбирала его, комплектовала, и в 1997 году передала в Пушкинский дом.
Вот некоторые запутанные нити этого клубка, которые я с трудом "потягиваю" и расшифровываю не столько по строкам многочитаемого дневника, сколько по "междустрочиям".
М.Лозинский и В.Шилейко посоветовали юноше написать дипломную работу о Гумилеве, зная, что он сам пишет стихи, что собрал коллекцию рукописных стихов Гумилева, имеет все его книги, дружит с вдовой поэта и несколькими его подругами. Интересно же, ведь пришла новая власть, расстреляла поэта. Пройдет ли работа?
Работа тогда прошла. Но, например, сам Лозинский - поэт, переводчик, коллега Гумилева по работе и даже участник попытки освобождения его из-под стражи, всегда дружески настроенный к Лукницкому не дал своих личных, подробных материалов студенту, лишь некоторые устные фразы, лишь несколько скупых рассказов, лишь мелкие поправки. Это не упрек. Это констатация факта. Спасибо и на этом ему.
Шилейко - крупнейший востоковед, знаток древнейшей истории, культуры, постоянно издеваясь над своей женой Ахматовой, не принимавший всерьез ни жизненной ее позиции, ни ее поэзии, -отправил к ней Лукницкого "для баланса" их сломанных к тому времени супружеских взаимоотношений, не сомневаясь, впрочем, в высокой степени культуры и воспитания молодого человека, в том, что Лукницкий может быть полезен обеим сторонам и в плане житейском, и в помощи их бракоразводному процессу.
Появившийся в жизни Ахматовой Н.Пунин ненавидел Гумилева и как бывшего мужа Ахматовой, и, как вернувшегося из Европы в Россию поэта в том момент, когда все бежали из России. Он даже опубликовал статью в газете, обвиняя поэта в контрреволюционных намерениях. Но, если человека Гумилева можно путем клеветы уничтожить физически, то прекрасного поэта Гумилева даже при широчайших образованностях и высочайших талантах искусствоведческих, - даже при статусе, замнаркома просвещения, увы, невозможно.
Лукницкого Пунин не любил как новое явление в жизни Ахматовой, которое возвращало Ахматову в прошлое, обогащало ее самосознание, повышало самооценку, помогало переживать действительность.
Сблизившись с Лукницким, Ахматова одаривала его таким вниманием, такой благодарностью, что, сдержанный, как правило, воспитанный Пунин порою срывался, не преминув унизить, уничижить при удобном случае преданного друга Ахматовой.
А может быть, и его доля в аресте в 1927 году присутствовала тенью? Вот несколько слов и фраз, записанных Лукницким, вскоре после его освобождения.
31.VII.1927.
...Уехать бы, неизвестно куда, чтоб Пунин не нашел, когда приедет...
...Блок, Лозинский, Анреп - не были близки...
...В.К.Шилейко до 1918 - открытая влюбленность - 1-я такая любовь от сотворения "мира" (В.К.Ш.).
АА - "человек (снился человек и пр.). А потом - резкая грань с 1918 один скандал - и пошло. (неожиданно)...
Далее, опять, к примеру - К.Чуковский. Судя по записям дал известные вторичные ведения, в основном из Чукоккалы, копию известной анкету по Некрасову и т.п., но ничего существенного из того, что могло бы добавить к имеющимся сведениям. Повторяю, претензий - никаких. Только выводы, сделанные на основании изучаемых записей.
Н.Тихонов довольно близко дружа с Лукницким, открещивался от фанатичного собирателя в связи с советской карьерой, что само по себе не осуждаемо, хотя сам высоко ценил Гумилева как поэта, и как главного арбитра, принявшего участие в судьбе поэта Тихонова. Впрочем, так же ценил и Лукницкого за его цельность, целеустремленность, последовательность, но... лишь в домашней, сугубо интимной обстановке. Без свидетелей.
Читать дальше