Странно, но точно такое ощущение испытывала сейчас она, Дагурова Ольга Арчиловна, старший следователь прокуратуры области, после того как услышала исповедь Гая. Конечно, она прекрасно отдавала себе отчет в том, что признание Гая не главное и без него достаточно бесспорных доказательств его виновности. И все же Гай поставил точку над i. Все стало на свои места. Победа. Ее победа. И полное поражение Гая. Его безоговорочная капитуляция. Ольга Арчиловна торжествовала, и свою радость она не скрывала и не хотела скрывать в это чудесное, солнечное утро. Ей было легко. Усталость прошла за ночь. Хотелось кружиться, принимать поздравления как после пятерки на трудных экзаменах в университете. Дагурова включила репродуктор. Но радио почему-то молчало. Тогда она, выпив чашку кофе, взяла лист бумаги и начала писать: «Милый, дорогой Витюня! Не знаю, что и как ты чувствуешь, когда находишь золотоносную жилу, а вот я сейчас…»
В это время раздался стук в дверь. Вошел Меженцев и сообщил:
– Только что звонили из прокуратуры района и просили передать, что едет к вам какой-то Бударин. Чтобы вы его встретили…
– Бударин? Сюда?– удивилась вслух Дагурова.– А вы не ошиблись, Алексей Варфоломеевич?
– Слава богу, слуховыми галлюцинациями еще не страдаю, уважаемая Ольга Арчиловна. А вы почему так заволновались? Небось начальство едет большое – пожать вам руку и объявить благодарность?– улыбнулся профессор, кажется, впервые после того, как на него обрушились все неприятности в связи с делом Гая.
– Насчет начальства угадали, а вот зачем оно пожаловало – узнаем,– ответила Ольга Арчиловна, а сама где-то в душе верила, что так и будет, хотя за три года работы следователем убедилась, что их начальство не придерживается теории о роли похвалы и чаще ругает следователей за нарушение сроков, за волокиту и тому подобные грехи. Но сегодня ей, кажется, действительно улыбнется счастье и Бударин признает ее заслуги, а это для начала совсем неплохо. Но Меженцеву она сказала другое:
– Кстати, а где я должна его встретить?
– Не знаю, видимо, к дирекции подъедут,– пожал плечами Меженцев.
Ольга Арчиловна спрятала в стол начатое письмо мужу, украдкой взглянула в зеркало, поправила галстук, взяла портфель, набитый протоколами, и вышла на улицу вместе с Меженцевым. Увидев привязанную к дереву оседланную лошадь, ту самую, на которой гарцевал пьяный шофер Груздева, Дагурова поняла: на ней приехал профессор.
– Вас проводить? – предложил Меженцев.
– Спасибо. А вы разве не в Турунгайш?
– Нет, собрался на третий обход. Там опять ЧП.
– Вы езжайте, Алексей Варфоломеевич! А я сама. Тут недалеко.
– Ну что же, тогда до вечера.
Профессор отвязал кобылку, как заправский кавалерист, вскочил в седло и направился в лес.
Дагурова шла не спеша и думала: а в самом деле, чем объяснить внезапный приезд Бударина? Тем более сейчас, когда все трудности позади… Скорее всего он был в прокуратуре района и решил заодно заглянуть к ней и поруководить молодым следователем на месте… А то все по телефону…
Но, как скоро выяснилось, Дагурова ошиблась.
Бударин приехал на «Волге» прокурора района. Один, без сопровождения местных работников. Поздоровался сухо. Для делового разговора Бударин выбрал служебную комнату участкового инспектора. Вначале выслушал доклад Дагуровой по делу об убийстве Авдонина. Вопросов задавал мало. Из документов прочитал только протокол последнего допроса Гая. Узнав о том, что много соболиных шкурок Авдонин продавал за границей, а если здесь, в Союзе, то иностранцам, начальник следственного отдела закрыл глаза (так он всякий раз делал, когда хотел сосредоточиться), отбросив голову назад, а потом, откашлявшись, сказал:
– Жаль, что ниточки тянутся так далеко и высоко… Дело осложняется… Скажут: нам не по зубам. Прокуратура Союза ССР может взять это дело к своему производству. Пошлем им спецдонесение и посмотрим, как они отреагируют. В общем, поживем – увидим, не буду загадывать наперед. А пока продолжайте следствие… Если что – дадим знать.
Наступила пауза. Дагурова чувствовала, что Бударин хочет ей что-то еще сказать, но медлит и все трет ладонью у виска. Потом опять закрывает глаза и опять отбрасывает голову назад…
«Почему?– заволновалась Дагурова.– Может быть, что-то случилось с Виталием и он не решается сказать? Или с Антошкой?…»
И, опять покашляв, Бударин медленно раскрыл свою коричневую папку, достал из нее какую-то странную бумагу и показал ее Дагуровой, не выпуская из рук.
Читать дальше