Анатолий Безуглов - Факел сатаны

– Ты что-нибудь поняла? – спросила Стелла, когда смолкли их шаги.

– Кое-что,– нахмурилась Гранская.– Думаю, наш случай далеко не единственный… У тебя еще есть время?

– Хочешь нагрянуть в мастерскую?

– Да. И поскорее! Вдруг повезет и памятник еще цел…

– Хорошо, едем. Но в запасе полчаса, не больше…

Они оставили цветы на разоренной могиле, зажгли свечи. А когда уходили, Инга Казимировна бережно положила погибшую березку возле оградки.

– Только умоляю,– попросила Стелла у ворот,– не переживай. Я пришлю новый памятник. Точно такой же…

– Стелла, дорогая,– с горечью произнесла Инга Казимировна,– кто может гарантировать, что и его не сопрут? Кто?… Мы все в нашей стране ни от чего не защищены. Да-да! Это говорю я, советник юстиции…

Горло перехватило, она закашлялась, как бывало иногда от сильного переживания. Обычно в таких случаях помогало несколько глотков воды, но у них с собой ничего не было.

– Ладно, ладно, Ингуша, успокойся. Я все вижу,– вздохнула Стелла.

– И у меня к тебе просьба. Чтоб мама не узнала…– сказала Гранская, справившись со спазмами.

– Даю слово.

Они сели в интуристовскую «Волгу». Инга Казимировна объяснила шоферу, как проехать к мастерской.

Она располагалась за высоким забором. Женщины отправились в мастерскую вместе. Прямо под небом лежали на земле мраморные и граненые плиты различных цветов, еще не обработанные камни и уже готовые памятники и надгробья. Трещала электросварка, визжала камнерезная машина. Мастеров трудилось человек пять-шесть.

Они подошли к долговязому парню с респиратором на лице, шлифовавшему серую гранитную цветочницу.

– Извините,– перекрывая шум, прокричала Инга Казимировна ему почти в ухо,– хочу вас спросить…

Тот, остановив машину, снял респиратор. На Гранскую повеяло спиртным духом.

– Тут у вас есть некто Вездеход,– продолжала она, сама не зная, фамилия это или же кличка.– Где его можно увидеть?

Мастер окинул ее подозрительным взглядом, задержавшись на знаках отличия.

– А вы от кого будете?– осторожно спросил он.

– Имеет ли это значение?

– Старшой вон там, с ним и говорите,– показал парень куда-то в угол двора, где светилось жалким электрическим светом окно в деревянном домике, и опять принялся за свое дело.

Женщины двинулись в указанном направлении. Гранская на мгновение обернулась. Парень уже что-то говорил электросварщику, показывая на них. Скоро прекратились вспышки электросварки. Сварщик, сняв защитную маску, побежал к дому.

«Ну и дура же я! – ругала себя в душе Инга Казимировна.– Заявилась сюда в форме… Только расшевелила осиное гнездо».

– Гляди,– ткнула вдруг ее в бок Стелла.

Гранская посмотрела в указанную сторону и приостановилась.

Возле забора тыльной стороной к ним стоял памятник с могилы Шебеко.

В том, что это был он, сомневаться не приходилось. Форма, характерные выступы, а также знакомый до мельчайших деталей рисунок бело-красных вкраплений в темно-зеленую основу…

Инга Казимировна бросилась к памятнику, глянула на лицевую сторону и обомлела.

Вместо портрета Кирилла, его фамилии, имени, отчества и годов жизни она увидела два медальона с фотографиями… Кирсановой и Зерцалова!

Гранская лишилась дара речи. Глаза отказывались верить. Но нет, на полированной поверхности гранита четко выделялись их имена, даты рождения и смерти.

Дата смерти была одна – 22 октября 1990 года.

– Что это? – спросила ошеломленная Стелла.

– Щелкни и побыстрее,– попросила пришедшая в себя Инга Казимировна.

Стелла вскинула «полароид», сверкнула фотовспышка…

– Кто разрешил?! – раздался громкий окрик.

К ним подбежал коренастый мужчина в синем халате и коричневом фетровом берете. У него было набрякшее красное лицо, выпученные злые глаза и могучие покатые плечи, как у штангиста.

– Вы что, не видите, что я работник, прокуратуры?– чеканно произнесла Инга Казимировна, показывая удостоверение.

– Да хоть сам Генеральный прокурор! – обдал ее спиртным запахом мужчина.– Ишь, фотоателье нашли!…

– Камень ворованный,– заявила следователь, поспешно вынимая фотографию.– Это памятник Шебеко… Смотрите…

– Да за такие слова!…– «Штангист», как мысленно окрестила его Инга Казимировна, не договорил и недвусмысленно потянулся короткопалой могучей пятерней с татуировкой к «полароиду».

– А ну руки! – прикрикнула на него Гранская.

Хотя, говоря откровенно, у нее душа ушла в пятки: этот пьяный детина был, кажется, готов на все. К тому же за ним сплачивалась рать – подходили мастера, кто с молотком, кто с другим инструментом.